Мечом раздвину рубежи - [39]

– Выходит, они угодны богам,– торжествующим голосом произнесла Ольга.– Ты облегчила мою душу, вещунья. Но, может, боги открыли, каков будет конец и другим моим начинаниям? – с надеждой спросила она.– Будут ли боги рядом с женщиной, осмелившейся по собственной воле взвалить на свои плечи вовсе не женские тяготы и превзойти в их преодолении мужчину-воина, коему сии тяготы были уготованы по жребию Неба?

Витязиня почувствовала, как возбуждение, связанное с ожиданием прихода второй ночной гостьи, вмиг исчезло. Душа и помыслы великой княгини перестали быть для вещуньи тайной. Стоявшая перед ней женщина не желала покорно довольствоваться уготованной ей доле женщины, а решила вознестись выше ее! Ей было мало даже власти великой княгини. Она хотела превзойти в державных делах своего мужа, великого князя Игоря! Вот почему Витязиня не видела его ни разу рядом с Ольгой – он для нее попросту не существовал, его судьба не интересовала ее, ибо, по ее разумению, свою судьбу она вершила собственным умом и руками! Однако мыслимо ли такое, ежели супруг не обычный мужчина, даже не воевода или боярин, а великий князь, первый державный муж и воитель Руси? Ведь между его женой и ее честолюбивым желанием вознестись на вершину власти, где доселе ни разу не была на Руси женщина, неминуемо встанут стеной сподвижники Игоря, его верные воеводы и дружина?! Может, потому Ольга заранее и искала себе союзников против них – человека в черном одеянии с крестом на груди и бога ромеев Иисуса, лик которого вещунья видела на доске в светлице великокняжеского терема?

Но, возможно, она ошиблась? Нет, о том же говорили и другие силы, перед которыми предстала у священного родника душа великой княгини с ее явными и тайными помыслами. Нисколько не изменилось тепло Луны – она не видела в великой княгине врага, ибо в сердце той не было любви к другим людям, которая могла бы согреть и поддержать человека, замедлив или предотвратив его уход в мир мертвых. Не ослаб и не усилился запах цветущей яблони – женская душа Ольги, равнодушная к семейному и материнскому началам, была чужда заключенным в яблоне-матери силам. По-прежнему тихо и монотонно шелестели над головой листья дуба – дерево-воин всегда было на стороне смелых и дерзновенных, осмелившихся бросить вызов судьбе. И лишь звонче и тревожнее журчал священный родник – обитавшие в нем силы, рвущиеся из подземной тьмы к властелину света Перуну, не желали присутствия рядом с собой женщины, в душе коей зрело предательство к их богу.

– Вещунья, я не слышу тебя,– прозвучал нетерпеливый голос Ольги.– Не уснула ли?

– Нет, великая княгиня. Боги дали ответ на твой вопрос, и сейчас услышишь его.

Витязиня подняла голову, вцепившись пальцами в подлокотники кресла-колоды, рывком подтянула тело ближе к Ольге, наклонилась к ней. И ощутила, как заколотилось в груди сердце, прилила к вискам кровь, полыхнуло жаром лицо. Истратила слишком много сил, чтобы оказаться ближе к великой княгине? Нет, это ее мятежная душа впервые за многие годы почуяла родственную душу и радостно рванулась ей навстречу. Разве она после гибели семьи не бросила вызов судьбе, вопреки мнению мужа и родичей не пожелав снова создавать семейный очаг, а решив взять в руки меч и мстить степнякам? Разве свернула она с избранной стези и после смерти мужа, хотя могла обрести покой и благополучие в браке с другим мужчиной, желанном для многих женщин? Нет, она всегда поступала согласно собственным разумению и помыслам, словно позабыв, что Небо создало два начала – женское и мужское, предопределив им разную судьбу со своими радостями и бедами. Она, рожденная с женским началом, сама вдохнула в себя мужское и последующей жизнью доказала правоту свершенного!

Разве не на схожее деяние решилась и Ольга, ощутив в себе разум и силы, способные вознести ее выше черты, которую прежние великие княгини считали пределом для женщины? И боги были на ее стороне, не явив вещунье ужасного конца княгини-мятежницы, бросившей вызов не только установленным людьми обычаям, но и вере предков. Были на ее стороне? А может, они просто не в состоянии помешать Ольге в ее деяниях, ибо бессильны против нее? Бессильны оттого, что Ольге уже помогают либо станут помогать позже иные боги, главой коих слывет бог ромеев Иисус Христос?

– Вещунья, я внемлю гласу богов. Или ты еще продолжаешь разговор с ними? А может, не осмеливаешься поведать тайну о моей судьбе, открытую тебе Небом? Не бойся – мой дух крепок, и я готова к любым испытаниям.

– Боги благосклонны к тебе, великая княгиня, а потому твои деяния будут успешными. Успешными, хотя ради них ты забудешь о своем предназначении жены и матери, хотя во имя их свершения тебе придется… усомниться в вере предков. Ради достижения своих целей ты перешагнешь через все, сметешь на пути все преграды, но… Но, добившись желанного, тебе не суждено стать счастливой. Теперь подумай, есть ли смысл платить столь высокой ценой за то, что не принесет в конечном счете радости?

– Подумать, стоит ли осуществлять мои помыслы, ежели боги сулят мне удачу? – с удивлением спросила Ольга.– Но как можно отказаться от дела, в котором тебя ждет успех? Уверена, что это твои слова, вещунья, но никак не богов. Кстати, мне сдается, что ты совсем… не всегда верно понимаешь голос Неба. Как можно не быть счастливым, осуществив свои сокровенные желания? Или как можно получить помощь богов, ежели ставить под сомнение веру в них? Я не могу постичь смысла этих твоих слов, вещунья.