Мечников - [62]

Прошло два дня. Николай Иванович часто навещал больного. К своему ужасу, он обнаружил у больного заражение крови. Это был первый случай в практике Николая Ивановича, чтобы после операции рака губы последовала пиэмия.

Подозревая связь между смертью первого и второго больных, Пирогов запретил занимать ряд соседних коек.

Картину, наблюдавшуюся в клинике Пирогова, можно было встретить в любом госпитале. Сотни и тысячи хирургов видели, как пиэмия косит больных, но до Пирогова никто не сделал практического вывода из факта широкой распространенности гноевой заразы. Врачи смотрели на массовые смерти от пиэмии, рожи, гангрены, как на нечто неизбежное в хирургической практике.

Придя к мысли о заразительности пиэмии, убедившись в том, что зараза входит в рану во время операции или после операции, Пирогов решил преградить путь смерти.

Впервые в истории хирургии, в 1841 году, Пирогов приказал строго изолировать зараженных — вывести всех пиэмиков, всех больных рожей и гангреной из общих палат своего госпиталя. Эта дата вписана в историю медицины золотыми буквами.

Углубляясь в размышления о путях распространения гноевых зараз, отыскивая места, где гнездится зараза, Пирогов вышел на дорогу великих открытий. Грязное белье, корпия, матрацы, на которых лежали заразные больные, стены, около которых стояли их кровати, губки, которыми обтирали гнойные раны, — гнезда невидимых убийц. Уничтожить разносчиков заразы — главная задача медицины.

В те далекие годы Пирогов впервые использует в качестве обеззараживающих средств хлорную воду и настойку йода.

«Йодистая настойка с большей или меньшей примесью воды, — писал Пирогов, — принадлежит, по моим наблюдениям, также к превосходным перевязочным средствам и в свежих ранах и там, где нагноения. Я смазываю ею отечные места несколько раз в день».

Пирогов пришел к выводу, что существует множество инфекций, что каждая инфекция имеет своего возбудителя. По старой традиции Пирогов называл возбудителей инфекций миазмами. Но он совершенно точно определял органическое происхождение миазм: «Если бы она была яд, то, конечно, нужно было непременно принять, что госпиталь отравлен не одним, а разными ядами — иначе тут нельзя было бы объяснить, почему в одном случае заражение является в виде пиэмии (гноекровия), в другом — в виде дифтерического процесса и септикопиэмии. Миазма не пассивный агрегат химически действующих частиц — она есть то органическое, что способно развиваться и возобновляться». Госпитальная миазма — это живой микроб. Тогда еще не было сказано слово «микроб», но миазма Пирогова характеризуется всеми признаками, присущими живому микробу.

Пирогов, задолго до открытий выдающегося английского хирурга Листера нашел причину хирургических инфекций, разоблачил микроскопического врага. Он не только нашел коварного невидимку, но всеми силами боролся с ним.

Еще не создана стройная теория госпитальных гноевых зараз, еще не названы по имени вещества или существа — загадочные невидимые убийцы, забирающиеся в рану, но уже открыт путь борьбы со страшным врагом.

…Севастополь в осаде. Гул орудий не прерывается ни днем, ни ночью. Героические защитники крепости кровью заливают бастионы и редуты Севастополя, но не пускают врага на свои рубежи. В 1854 году, в разгар Крымской войны, Пирогов появляется в Севастополе. Он герой Севастопольской обороны. Сотни и тысячи людей проходят через золотые руки хирурга. В тяжелых условиях осады Пирогов продолжает бороться с микробами, осуществляет принцип строгой изоляции зараженных больных. В Западной Европе к этому приходят только лишь через два десятилетия.

В своей знаменитой книге «Начала общей военно-полевой хирургии», изданной в 1863–1864 годах, Пирогов утверждает, что пиэмия, этот бич госпиталей, есть процесс брожения, то есть процесс, в котором участвуют микроскопические существа. Пирогов, разоблачив невидимых убийц, открыл новую эру в истории мировой хирургии.

Великие открытия Пастера

Пастер не сразу принялся за изучение болезнетворных микробов. Химик по образованию, он первоначально проделал огромную работу по выяснению причин брожения и гниения. В том и в другом случае к этому были причастны микроорганизмы. Пастер ревностно изучал оспенную вакцинацию. Все, что касалось прививки оспы, живо его интересовало. Ведь это был первый в истории медицины случай, когда ученый победил прививкой ослабленного яда страшную болезнь.

«Однажды, — писал Мечников, — ассистенты, смущенные, доложили Пастеру, что разводки крошечной бактерии куриной холеры, оставленные на время каникул в отапливаемом помещении (термостате), совершенно потеряли свою заразительность для кур».

Тогда перед Пастером возник вопрос о том, не смогут ли эти незаразительные бактерии куриной холеры сыграть роль, подобную коровьей оспе, которая так хорошо предохраняет от настоящей человеческой оспы. Счастливая догадка оправдалась. Куры получили порцию разводки холеры. Когда им вторично прививали настоящую, сильную культуру холеры, они не гибли, в то время как невакцинированные куры погибали. Так Пастер нашел новый способ борьбы с заразными болезнями, впоследствии сформулированный Мечниковым следующим образом: