Мечников - [21]
Как в математическом исследовании, выпустишь одно какое-либо — пусть ничтожное — действие, и дальнейшие вычисления невозможны, так и в классическом труде Сеченова, произведении, в высшей степени стройном, одно положение, одна мысль с железной логикой вытекали из другого.
Учение о рефлексах, о деятельности головного мозга в эпоху, когда Сеченов писал свой знаменитый труд, находилось лишь на первой стадии своего развития. Оно переживало свой юношеский период. Дорога была избрана с изумительной прозорливостью, но по ней были сделаны лишь первые шаги.
Иван Михайлович все это прекрасно понимал. Ряд положений в его учении оставались научными гипотезами. Надо было обладать сеченовским талантом, чтобы из весьма небольшого экспериментального материала возвести сложнейшую теорию. Последующие поколения физиологов подтверждали опытом, исследованием то, что у Ивана Михайловича было только научным предвидением. Очень немногое из того, что Сеченов положил в основание учения о рефлексах, было последующими открытиями оспорено.
Среда создает человека, она формирует его характер, особенности его психики. Из простых явлений — рефлексов, их торможения и ускорения, как из цветных камешков, возникает чудесная мозаика, бесконечно меняющиеся картины деятельности головного мозга. Смело отметая предрассудки современного ему общества, Сеченов писал: «Умного негра, лапландца, башкира, европейское воспитание… делает человеком, чрезвычайно мало отличающимся со стороны психического содержания от образованного европейца…»
«Рефлексы головного мозга» били и бьют по идеалистическим представлениям о душе человека, об особой, неземной сущности его психики. Спуститесь на грешную землю, господа хорошие, все на этой планете подчиняется общим законам жизни. Не из самого себя рождаются ваши мысли, поступки, движения, все они обязательно нуждаются во внешних возбуждениях. И если вам недостаточны все многочисленные неопровержимые доводы в пользу «машинности» — материалистического объяснения деятельности вашего мозга, послушайте напоследок, что говорит в заключение своего труда Сеченов, вдумайтесь, как об этом просит Иван Михайлович, в следующие общеизвестные факты:
«Когда человек, сильно утомившись физически, засыпает мертвым сном, то психическая деятельность такого человека падает, с одной стороны, до нуля — в таком состоянии человек не видит снов, — с другой, он отличается чрезвычайно резкой бесчувственностью к внешним раздражениям: его не будит ни свет, ни сильный звук, ни даже самая боль. Совпадение бесчувствия к внешним раздражениям с уничтожением психической деятельности встречается далее в опьянении вином, хлороформом и в обмороках. Люди знают это, и никто не сомневается, что оба акта стоят в причинной связи. Разница в воззрениях на предмет лишь та, что одни уничтожение сознания считают причиной бесчувственности, другие — наоборот. Колебание между этими воззрениями, однако, невозможно. Выстрелите над ухом мертво спящего человека из 1, 2, 3, 1000 и т. д. пушек, он проснется, и психическая деятельность мгновенно появляется; а если бы слуха у него не было, то можно выстрелить теоретически и из миллиона пушек — сознание не пришло бы. Не было бы зрения — было бы то же самое с каким угодно световым возбуждением; не было бы чувства в коже — самая страшная боль оставалась бы без последствий. Одним словом, человек, мертво заснувший и лишившийся чувствующих нервов, продолжал бы спать мертвым сном до смерти.
Пусть говорят теперь, что без внешнего чувственного раздражения возможна хоть на миг психическая деятельность и ее выражение — мышечное движение».
Нужно ли писать, что «Рефлексы головного мозга» были приняты Мечниковым с восторгом и энтузиазмом. Дарвин и Сеченов были истинными учителями молодого естествоиспытателя, живым примером мужественного служения науке. Илья Ильич сам признавал это влияние Сеченова на формирование своего научного мировоззрения: «Я чувствовал на себе некоторый отпечаток его личности».
Попытка ввести физиологические основы в психологические процессы и поделиться своими мыслями с широкой читающей публикой привела Ивана Михайловича не к спору с каким-либо другим ученым, не согласным с новой теорией, а к конфликту с правящей олигархией в России. Сеченов бросил вызов всем тем, кто без суда и следствия держал Чернышевского в Петропавловской крепости, а затем сослал его на каторгу, тем, кто в ответ на волнения студентов, закрывал университеты, кто душил все передовое и мыслящее в огромной и обездоленной стране.
«Из-за этой книги, — писал впоследствии Сеченов, — меня произвели в ненамеренного проводника распущенных нравов и в философа нигилизма».
Прекрасный этюд о работе человеческого мозга был объявлен сочинением, имеющим целью развращение нравов. Министр внутренних дел Валуев требовал предать автора суду. Однако, несмотря на гонения, идеи Сеченова вошли в плоть и кровь молодого поколения.
Правящие круги возбудили судебное преследование против автора «Рефлексов головного мозга». Несколько лет Сеченов находился под угрозой ареста. И все же, когда его спросили, какого адвоката он думает привлечь для своей защиты на суде, он ответил:
Предлагаемая читателю повесть — увлекательный рассказ о полной революционной романтики, самоотверженной борьбы за счастье рабочих жизни большевика-ленинца, видного деятеля нашей партии Федора Андреевича Сергеева, известного под именем Артема, человека, о котором при жизни создавались легенды. Книга посвящается 75-летию первой русской революции.
Русским революционерам и царской охранке он был известен под именем «Артем», китайские кули боготворили этого белого возчика, австралийские землекопы и докеры любовно называли Большим Томом. Жандармы России и полиция Австралии пытались сделать все, чтобы обезвредить этого «неуловимого» революционера, рабочего вожака. Но и на уличной трибуне в дни первой русской революции и в тюремных казематах в годы реакции, в России, Китае, Австралии он боролся с произволом, деспотизмом, эксплуатацией.Боролся и вышел победителем.Книга писателя Б.
В настоящем издании представлен биографический роман о выдающимся английском химике и физике Гемфри Деви (1778–1829).
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.