Мечи и темная магия - [163]

— Йон! — заорал он.

— Кроу, ты как?

Откуда-то послышалось странное песнопение, слова Кроу разобрать не мог, но напев ему не понравился. Ну даже на самую малость.

— Йон?

Неожиданно из-за камней выпрыгнула некая сущность.

Глаза Кроу расширились, пятясь назад, он чуть не свалился.

Из рукавов обветшалой красной мантии торчали раскрашенные красной краской жилистые руки, покрытые капельками пота, на голову, скрывая лицо, водружен череп неизвестного животного с изогнутыми черными рогами, в струившемся свечении незнакомец походил на дьявола, восставшего из самой преисподней. Кроу осознавал, голова в черепе с доносившейся из него песней имеют человеческую природу, но охвативший его страх не позволил сдвинуться с места. Струхнул он так сильно, что не смог поднять меч. Стоял, дрожа всем телом, не способный напрячь ни один мускул. Он, сказать по правде, никогда героем и не был, но подобного страха прежде не испытывал. Даже в Инварде, когда Девять Смертей надвигался на него с перепачканной кровью убитых мордой выжившего из ума ублюдка, издавая устрашающий рык. Беспомощный Кроу представлял собой жалкое зрелище.

— Фх… фх… фх…

Жрец двинулся вперед, подняв над головой длинную руку. В размалеванных красной краской пальцах зажата вещица. Искривленный кусок дерева с обрамляющим его слабым свечением.

Вещица. Так вот она какая, вещица, за которой они пришли.

Свечение, становившееся все ярче и ярче, усилилось до того, что его искривленный контур, казалось, навечно запечатлелся в глазах Кроу, уши различали только песню, и ничего другого. Вещица, сияющая, словно солнце, вытеснила все, подавляя волю, затрудняя дыхание, отрезая от…

Внезапно раздался хруст. Веселый Йон своим топором, разрубив череп животного, пробил и голову, на которую тот был напялен. Кровь, хлынувшая фонтаном, зашипела на углях камина, обагрив их. Кроу, почувствовав, как пот заливает лицо, заморгал, затряс головой, внезапно освобожденный от сжимавших тисков страха. Жрец, шатаясь, попятился, песнь захлебнулась, череп развалился, кровь полилась ручьями. Кроу зарычал, вонзив меч в грудь врага, свалившегося на спину. Вещица выскользнула из безжизненной руки, отлетев в сторону, ослепительный свет разлился по грубо оструганному дощатому полу, ослабевая до едва различимого свечения.

— Долбаные чародеи! — выругался Йон, плюнув на труп. — Чего, спрашивается, лезут? Сколько раз можно повторять: всякая тарабарщина не сделает и половины того, что можно сделать хорошим клинком. — Внезапно он нахмурился. — Во блин!

Жрец свалился прямиком в камин, разбросав угли по полу. Несколько откатилось к истлевшей кромке гобелена.

— Дерьмо! — Кроу поплелся на отказывающихся повиноваться ногах к углям, чтобы откинуть их в сторону. Но прежде чем дошел, пламя взвилось по старому холсту. — Дерьмо! — попытался сбить, но голова еще плохо работала, искры посыпались на штаны, пришлось скакать, чтобы их затушить. Огонь распространялся быстрее чумы. Много огня, уже не погасить, языки пламени забирались все выше. — Дерьмо! — Кроу отшатнулся, лицо обдало жаром, красные тени заплясали по стропилам. — Хватай вещицу, бежим отсюда!

Йон возился с завязками на своей кожаной сумке:

— Верно, вождь, пора! Запасной план!

Кроу, опередив Йона, побежал к двери, не зная, выжил ли кто-нибудь снаружи. Выскочив, он на мгновение ослеп от яркого света, который после полумрака прямо полоснул по глазам.

Изумительная стояла широко открыв рот, руки опущены. Стрела, наложенная на едва натянутую тетиву, направлена вниз. Кроу не смог припомнить, когда в последний раз видел ее удивленной.

— Что такое? — заорал он, неосознанно рубанув мечом по дверному проему. — Чем тебя тукнули? — прищурился, прикрывая глаза рукой, чтобы глядеть против солнца. — Что за… — замер на ступеньках, уставившись вперед. — Во имя мертвых.

Вэрран, с головы до пят забрызганный кровью, передвигался, как зомби, сжимая в руке Отца Мечей, длинное матовое лезвие волочилось по земле. Разрубленные и искромсанные тела, принадлежавшие дюжине воинов клана Лисицы, которым он преградил путь, валялись широким полукругом, а останки тех, кто прибежал позднее, были разбросаны в отдалении.

— Он убил их всех, — Недоумение мелькнуло на лице Брэка. — Просто взял и убил. Я даже топор ни разу не поднял.

— Проклятая штуковина, — пробормотала Изумительная. — Проклятая штуковина. — Сморщила нос. — Там что горит?

Йон выскочил, с размаху влетев в спину Кроу, из-за чего оба едва не повалились кувырком со ступенек.

— Вещицу взял? — выкрикнул раздраженный Кроу.

— А ты как думал, я… — Йон, прищурившись, уставился на Вэррана, возвышавшегося над поверженными врагами. — Во имя мертвых, ничего себе!

Вэрран направлялся к ним, пошатываясь; внезапно над ним пролетела стрела, впившись в стену строения. Он взмахнул свободной рукой:

— Может, нам лучше…

— Бежим! — взревел Кроу.

Возможно, хороший вождь должен сперва убедиться, все ли поняли приказ, первым вступать в сечу и покидать поле боя последним. Когда-то так поступал Тридуба. Но Кроу не Тридуба, впрочем, об этом можно было и не вспоминать. Он помчался прочь, словно заяц с горящим хвостом. «Подавая пример остальным» — так это у него называлось. За спиной дзинькнула спущенная тетива, пролетевшая мимо стрела, едва не задев руку, врезалась в стену одной из лачуг. Следом пролетела еще одна. Из-за порванного носка воспалившаяся нога горела огнем, но было не до нее. Размахивая рукой со щитом, он несся к воротам с черепом неведомого зверя, которые, казалось, качались в такт бегу: