Меченая - [18]

— Так, значит, это! — проницательно кивает она.

И все. Анриетта по-прежнему молчит. Только губы ее трогает улыбка. Тогда Галиотт идет к выходу и рывком распахивает дверь. Свет с улицы ударяет ей в лицо, в комнату врывается холодный воздух. Служанка подзывает Моарк'ха. Голос у нее намеренно суров. Она хмурится от счастья. «Наконец-то, — думает Галиотт, — на этот раз ему удалось». Бретонец не слышит ее; он, напрягая все силы, приподнимает колесо, которое направляет Антуан, чтобы ось села в наполненную смазкой втулку. Заметив, что мужчины закончили, Галиотт снова зовет Моарк'ха. На этот раз в голосе ее слышится нетерпение.

— Да иди же сюда, Анриетта хочет тебе сказать… Не заставляй ее ждать… Ох уж она и удивит тебя…

— Что? — бросает бретонец недовольно — его оторвали от удовольствия заниматься нужным делом — и обращается к Антуану: — Продолжай, я сейчас вернусь.

Тяжелым размеренным шагом он направляется в дом. На каменном пороге оборачивается, чтобы оценить вид телеги, плотно сидящей на колесах с натянутыми спицами, напрягшимися, словно мышцы в работе. Моарк'х вытирает засаленные руки о штаны из выцветшего вельвета.

«Что это она собирается сказать ему такого неожиданного?» — думает Антуан, раздосадованный, что не узнает новость сразу.

Теперь Моарк'х знает. Анриетта сказала все. Вначале она сомневалась, но теперь истина налицо. Бретонец горд новому прибытку, которого так долго ждал. Теперь он спокоен за Лану, за земли. Он мог бы поделиться своей гордостью, но предпочитает хранить ее в душе. Моарк'х только дружески похлопывает жену по плечу. Затем падает на скамью рядом с ней, словно ему вдруг отказали ноги. Он глубоко вздыхает и смотрит на Галиотт. Служанка сокрушенно качает головой. Она никогда не думала, что бретонец так сдержан в проявлении своих чувств. Огорченная Анриетта встает и идет к огню, чтобы помешать угли. Пламя светит ей прямо в глаза, в которых стоят слезы. Моарк'х опускает голову. Хозяин Лану невольно вспоминает прежние разочарования — он не преуспел там, где слышал от других только жалобы, что их жены не успевают отдохнуть от родов; он вспоминает о злобе, о разочаровании, о резких словах, оставляющих занозы в сердце, об ощущении бесполезности своих усилий в жизни. От всего этого фермер только еще больше полюбил свою землю. Земля по-доброму принимала семя, которое он в нее бросал, и своей женской силой оплодотворяла это семя. Моарк'х никогда не понимал, почему Анриетта, ничем не отличавшаяся от прочих женщин, была ленивее самых ленивых земель. У бретонца в глазах всегда стоял кусок земли, усыпанный камнями, где никогда не проросло и травинки. Моарк'ха опять начали грызть сомнения. Анриетта, наверное, ошиблась. Опять ошиблась. Бретонец встает и начинает расхаживать по столовой, как это случается с ним в моменты гнева.

— Он не верит, — печально говорит Анриетта искоса смотрящей на хозяина Галиотт.

Моарк'х наконец замирает на месте.

— Прошло уже восемь лет, как я перестал верить. — Он пытается казаться спокойным. — Очень трудно представить, как вдруг все это произошло…

Анриетта произносит серьезным тоном:

— Мы, женщины, в этом никогда не ошибаемся, и я даже могу сказать, с какого времени ношу ребенка…

— Ну-ка скажи! — Моарк'х напряжен.

— Вспомни тот вечер, когда ты притащил каменную голову. Три месяца назад… Если не веришь, могу показать тебе живот, он уже начал пухнуть. Смотри сам…

Анриетта обиженно развязывает передник. Муж жестом останавливает ее:

— Если ты уверена!..

И ощущает облегчение.

Вдруг Моарк'х вспоминает об антикваре из Обиньи. Разве этот ученый человек не сказал, что древняя голова может излечивать от бесплодия? Он пытается усмехнуться.

— Боже. — Бретонец засовывает руки в карманы брюк. — … Боже, с его манерой насмехаться над другими…

— О ком ты? — спрашивает Анриетта, ничего не понимая.

— О том, кому продал голову. Он сказал, что достаточно погладить этот камень, чтобы… — Вдруг ему в голову приходит мысль. — Ты ее гладила?

Бретонца охватывает страх. А если он не может иметь детей? Такая мысль уже приходила ему в голову, но он никогда в это твердо не верил… Ну уж нет…

Ответ жены успокаивает его:

— Вспомни… Я почти тут же коснулась ее, а ты не захотел гладить… Ты не знал, что можно получить наслаждение, ощущая нежность ее щек и лба.

— Мне так больше нравится, — вполголоса говорит Моарк'х.

И соображает, что невольно поверил антиквару. Его разбирает смех. И все же он пытается изгнать из памяти сцену, когда держал камень, прижав к себе. Моарк'х убеждает себя, что торговец сказал «гладить», а не «держать», а это не одно и то же. Надо закончить этот чудесный день прогулкой, думает он, чтобы продышаться холодным воздухом, послушать скрип снега под ногами и посмотреть, хорошо ли защищены земля и посевы.

— Пойду пройдусь по лесу у Мальну, — произносит Моарк'х. Он нетерпеливо ищет за дверью и вдруг яростно спрашивает: — А куда делся мой черный пиджак?

* * *

Моарк'х вскидывает на плечо топор. Несмотря на два пиджака, крестьянин ощущает тяжелый, как свинец, холод, вцепляющийся в суставы, заставляющий их хрустеть, подобно хрусту снега под тяжелыми шагами фермера. Моарк'х направляется прямо к Мальну. Вот луг, а там поле овса, но все выглядит одинаково, словно равнина укрыта непорочным покровом, как девушка перед причастием. Бретонец проваливается в снег по щиколотку. Синева неба проникает в каждое углубление и густеет там. Год обещает быть удачным и воздаст за труды полностью. Моарк'х чувствует, что это будет год благодати, а не нищеты. Если снег удержится, он послужит лучше удобрений. Снег мешает лишь возчикам, поскольку в нем вязнут колеса. Моарк'х идет все медленнее. Он снова думает о ребенке, который родится у Анриетты, и с удовольствием представляет, что это будет мальчик. Крепкий и живой мальчуган. При этой мысли хозяин Лану с удовольствием оглядывает окружающие его просторы, сверкающие под солнцем. Все, что лежит внизу, принадлежит ему. Потом будет принадлежать его сыну. Он научит сына всему: тому, что надо делать, и тому, что делать не надо; откроет ему все тайны — как лучше сеять, как справиться с сорняками, как косить хлеб и получать солому. Он знает столько полезных секретов! А если парень захочет заниматься своими делами, его отрядят на работу, которая положит конец упрямству.