Меч войны - [151]

   — Разве?

   — Да. Возможно, вы думали о чём-то... тайном.

   — Возможно.

Ясмин улыбнулась, и в этом по-прежнему не было следов коварства.

   — Расскажите мне, как мой... как Мухаммед?

Аркали быстро собрала с мраморной скамьи зеркало, расчёску и флакон с маслом.

   — Мне не хотелось бы говорить об этом с вами.

Но Ясмин дотронулась до её руки.

   — Пожалуйста. Не думайте, что я с неприязнью отношусь к вам. Я знаю, какая огромная часть его души была занята матерью. Я хотела узнать, как он воспринял смерть Надиры. Был ли он... в здравом рассудке?

   — Почему бы не спросить его самого?

   — Потому что он не зовёт меня. — Она опустила глаза. — И не отвечает на мои просьбы принять меня.

Аркали повернулась к ней, и впервые их глаза встретились на несколько долгих секунд.

   — Ясмин, разве вы не видите, как трудно мне говорить с вами? — Она прижала ладонь ко рту и попыталась сдержать слёзы. — Я люблю его.

Ясмин обняла её за плечи, они сели вместе на скамью, и слова полились из Аркали. Она говорила о том, как не вступила в близость с Мухаммедом в первый раз. Как её позвали к нему на следующий день и каким бледным и убитым был он, получив известия о смерти матери. Она только помнила, что держала его голову у себя на коленях и покачивала его, как младенца. Затем Аркали вспомнила о той поразительной любви, которая последовала через два дня после второй встречи с Мухаммедом, и поток слов стал иссякать.

Ясмин не прерывала наступившую тишину, Аркали разгладила ткань своего чоли и глубоко вздохнула.

   — Прошло время, прежде чем он сбросил наконец своё уныние. Теперь, я думаю, он окончательно освободился от него. Я скажу вам, Ясмин-бегума: он больше не несчастлив.

   — Я думаю, вы правы, — печально проговорила Ясмин. — Я слышала звуки его нового счастья, разносившиеся по всему дворцу. Он, кажется, наслаждается им четыре или пять раз в день. Это очень хорошо для мужчины. Но всё время — с одной женщиной? Это — не в тягость вам?

   — Нет, — сказала она, поразившись сама себе. — Он — не в тягость мне. По сути дела, я... я наслаждаюсь всем, что он может дать мне.

   — Чудесно. Я рада за вас обоих. — Ясмин испытующе заглянула ей в глаза. — Ответьте мне: наслаждается он вами... полностью?

Аркали не понимала, но видела, что вопрос этот был искренним.

   — Полностью?

Аркали перебрала в уме все воспоминания. Первая близость пришла совершенно неожиданно. Она и Мухаммед говорили серьёзно. Надира умерла и была похоронена два дня назад; и, выпив много вина, он положил голову ей на колени и задремал. Вино расслабило и успокоило обоих, и она ощущала себя уверенной, пока он не увидел дурной сон. Руки Мухаммеда сжались в кулаки, его прошиб пот. Она ощутила, как сжались его мускулы, и затем увидела напряжение под джамой и подумала, что, если он проснётся сейчас, может произойти нечто отвратительное. Но он не просыпался, только повернул голову, зарылся лицом в её колени и успокоился.

Голос Ясмин разметал её мечты как паутину.

   — Да, полностью. Я должна знать... как это?.. Изливалась ли его мужественность белым потоком в Момент Небытия?

Вопрос застал Аркали врасплох, создав ощущение нереальности происходящего. Трудно было поверить, что она ведёт такую интимную беседу с женой любовника.

   — Да.

Глаза Ясмин сверкнули.

   — Действительно? Вы уверены?

   — Да. Да, я уверена. — Она замялась, закусив губу. — Я не знала, что это происходит с мужчинами, и очень удивилась.

Ясмин погрузилась в молчание. Она, казалось, прикидывала что-то, и Аркали начала подозревать, что рассказала ей слишком много.

   — Это очень хорошо, — вдруг промолвила Ясмин. — Он никогда не был способен произвести ни единой капли для меня.

   — Нет? Вы говорите — никогда?

   — Никогда, ни единой капли. Хотя, Аллах тому свидетель, он старался как демон.

   — Думаете, это было с ним впервые? — спросила Аркали.

   — Да. — Взгляд Ясмин уносился куда-то далеко. — Это объясняет его необычный аппетит в последнее время. Вы знаете, даже я не подозревала, насколько глубоко укоренилось в нём влияние Надиры.

   — Что вы имеете в виду?

   — Это — не простое совпадение, что колдовские чары Надиры-бегумы спали с сына на третий день после её смерти. Он освободился, как только её душа окончательно покинула наш мир.

С этими словами Ясмин извинилась и оставила её, и вскоре после этого главный евнух пришёл с приглашением Аркали к господину.

День за днём Хэйден ожидал возвращения Мохана Даза, чувствуя, что скаут, должно быть, пытается найти способ пробраться обратно в крепость. Он обходил стены, разговаривая с солдатами и сипаями, описывая им седобородого посланца и предупреждая не стрелять в него.

Он пил небольшими глотками светло-коричневый чай в жаркой, звенящей тьме. Ночь давала гарнизону крепости некоторую физическую передышку, но иногда, во время призрачных ночных сполохов, сцены, вырывавшиеся бледным светом из тьмы, представлялись зловещими, усиленные его воображением.

Он наблюдал, как маниакальная фигура била железной лопатой в скальные породы в основании цитадели. Это было место за стенами «госпиталя», где хоронили мёртвых. Хэйден наблюдал, с каким безумным упорством идёт неустанная работа, и зрелище это глубоко трогало его.