Меч сквозь столетия. Искусство владения оружием - [86]

1697 год: «Я вернулся домой в Инвернесс, к родителям. Отец мой умер, и я какое-то время пожил с матерью. Но она, не желая кормить бездельника, стала настаивать, чтобы я нашел себе работу или возвращался к прежнему ремеслу. Я попросил у нее денег, чтобы отправиться на поиски удачи, и мать дала мне двадцать шиллингов, новый костюм и свое благословение. Я попрощался со всеми друзьями и отправился в Перт, где записался в полк графа Ангуса. Какое-то время я прослужил там копейщиком. Как-то раз я стоял в карауле, и случилось мне отлучиться с поста; по возвращении взбешенный моим отсутствием капрал заставил меня отстоять четырехчасовую вахту и избил меня за отлучку. От этого кровь горца во мне вскипела, и я решил отмстить ему, когда на следующее утро караул сменится. Я сообщил капралу, что за оскорбление, нанесенное мне во время караула, я требую удовлетворения, на что он охотно согласился и велел мне направляться в Саут-Инч (это недалеко от города Перта), сказав, что он вскоре последует за мной. Прибыв вслед за мной на место, он спросил, бьемся мы на жизнь или на смерть, я же ответил, что будь что будет. Мы сошлись, после нескольких атак он получил удар в грудину и упал на спину с криком: «Беги, негодяй, ты меня убил!» Я сказал, что хотел иного исхода, и подал ему руку, чтобы помочь встать, но он был уже не в силах и отбросил шпагу. Я спросил: «Вы правда умираете?» Он ответил, что правдивее некуда, распахнул одежду на груди, показал мне кровавую рану и снова велел мне бежать, потому что если меня поймают, то повесят. Я попросил дать мне денег, и он засунул руку в карман и достал оттуда три шиллинга, все его деньги, чтобы мне было, на что уехать. На прощание он взял меня за руку, сказал, что прощает меня, и крикнул: «Спасайся!» Милях в двух от Перта, по дороге в Стерлинг, я встретил своего офицера, и тот спросил, куда это я собрался. Я рассказал ему о своем несчастье и о том, что боюсь теперь стражей порядка, так что решил бежать. Командир выразил по этому поводу глубокое сожаление, дал мне полкроны, чтобы я мог доехать до Глазго, и написал некоему капитану Кокбурну, набиравшему солдат в Королевский полк шотландцев в Ирландии. При этом он пообещал не отправлять за мной погони. Я и не боялся, что меня могут догнать, — я был быстр, как горная лошадь, и примчался в Стирлинг, где наткнулся на двух солдат с барабанщиком. Они спросили, куда я направляюсь и кто я такой. Я ответил, что это не их дело. Они возмутились и сказали, что мне следовало бы ответить попочтительнее, один из них достал саблю и объявил мне, что я арестован. Я тут же перепрыгнул канаву и выхватил шпагу. Они бросились на меня. Одному я проткнул плечо, барабанщик бросил мне в лицо свою палочку и убежал, а второму я проткнул руку, так что тот испугался и запросил прошения. Они заторопились в свою часть, а я, опасаясь, что за мной пошлют погоню, отправился в Торвуд, где и переночевал, а на следующее утро явился в Глазго, нашел там капитана, к которому у меня были рекомендации и который тут же передал меня сержанту, который набирал в Солткоате рекрутов. Гак я попал на корабль и на следующее утро отплыл в Ирландию, где оказался в полной безопасности.

Там я нашел французского учителя фехтования и с месяц прозанимался у него, после чего поссорился с одним из собратьев-учеников. Он заявил мне, что мне с моей боевой шпагой не сделать того, что делает он со своей учебной, так что мы отошли на Оксментаун-Грин и сошлись. Я ранил его в трех местах, а потом мы пошли и вместе выпили по кружке, став после этого добрыми друзьями. В Лимерике мы стояли около восемнадцати месяцев, и все это время я продолжал заниматься, несколько раз проводил поединки с товарищами по школе и продолжал оставаться лучшим учеником. В городе было еще семь школ, с которыми у учеников моего мастера было несколько конфликтов, а в конце концов я поссорился с одним из учителей из-за его сестры, на которой я намеревался жениться. Вместо приданого мне досталась только дуэль с ее братом, после которой я сам сделался мастером и открыл школу, которую содержал, пока наш полк стоял в городе.

Дальше будет рассказ о моей жизни в Голландии. Наш полк расположился в Буше, под Брабином, и там я встретил сержанта, которого убил в Перте. Я спросил: «Вы, случайно, не были капралом в Перте?» Он ответил, что был, тогда я спросил дальше: «А не убили ли вас там, случаем, как вы сами то заявили?» Он ответил: «Да, было дело, чуть было не убил один мерзавец по имени Дэниел Бейн, и сдается мне, что это вы». Я протянул ему руку, и мы пошли и выпили по бутылочке.

Я открыл школу фехтования, и бизнес у меня шел очень хорошо. Но в городе уже было множество школ, которым наше присутствие очень не понравилось. Всеми способами они старались навредить мне, так что приходилось быть всегда начеку, и я дрался двадцать четыре раза прежде, чем все убедились, что это я здесь хозяин положения.

Школа продолжала работать, и вскоре я услышал о том, что в городе есть четыре хороших фехтовальщика, занимающиеся игорным бизнесом, который приносил им хороший доход. Я решил заполучить свою долю в этом пироге, по крайней мере, хотя бы честно попытаться. Я дрался со всеми четырьмя по очереди, последний оказался левшой. Мы забрались на крепостной вал, обыскали друг друга на предмет огнестрельного оружия, не нашли и начали поединок. Обменялись двумя-тремя честными атаками, и тут он поднял руку и достал пистолет из шляпы, положил его на руку и наставил на меня. Я потребовал остановиться, но в ответ он выстрелил в меня и пустился наутек. Одна из пуль пробила мой шейный платок, я решил, что ранен, и не бросился на него, как мне того хотелось. Потом я бросился за ним в погоню и звал стражу, но стражники были от нас в полумиле и меня не услышали; только уже добежав до стражников, я догнал его и проткнул ему ягодицы, а потом — сбежал в мясной рынок, где никто не мог меня достать, поскольку это было привилегированное место. Там я прятался до наступления темноты, а потом отправился в свое расположение; той же ночью я побывал у всех товарищей своего противника, и они согласились делиться со мной. Эта доля и доходы с моей школы позволили мне хорошо прожить ту зиму».