Меч сквозь столетия. Искусство владения оружием - [67]

Убийство Маунтфорда

В своем «Романе о дуэли» Штейнметц, как и Миллинген, на которого первый часто ссылается, приводит, кажется, вполне точное описание этого жестокого преступления.

Лорда Могуна, закоренелого развратника, всегда окружала свита, состоящая из людей еще хуже, чем он сам, среди которых был и некий капитан Холл. Этого капитана сильно привлекала, в некоторой степени своим очарованием, а по большей части своими доходами, популярная в ту пору актриса миссис Брейсгирдл. У этой дамы сложились на профессиональной почве дружеские отношения с молодым актером мистером Маунтфордом. Это был женатый мужчина, и он мирно жил дома со своей семьей, но Холлу вздумалось вообразить Маунтфорда своим соперником. И он решил убить одним выстрелом двух зайцев — и даму силой похитить, и воображаемого соперника устранить, а будучи беспринципным негодяем, в средствах Холл решил не стесняться и рассказал о своей идее другу и покровителю Могуну. Тот всегда был рад поучаствовать в любом насилии и быстро со всем согласился.

Для осуществления своего плана они наняли экипаж, разместили в удобных местах лошадей и приказали кучеру быть наготове на Друри-Лейн, возле театра, в условленный вечер к девяти часам. Войдя в театр и пройдя за кулисы, они обнаружили, к своему разочарованию, что в тот вечер имя миссис Брейсгирдл в афишах не значилось; зато им удалось узнать, что у нее ожидался ужин с друзьями в доме мистера и миссис Пейдж. Негодяи залегли в засаду неподалеку от этого дома, прихватив с собой банду нанятых Холлом громил. Ужин закончился, миссис Брейсгирдл с матерью спокойно направились домой в сопровождении брата и мистера Пейджа, но тут бандиты во главе с нашей парочкой набросились на них, схватили даму и попытались затащить ее в экипаж. Началась потасовка. Мистер Пейдж набросился на Холла и доставил тому массу хлопот, его светлость занялся братом дамы, а миссис Брейсгирдл-старшая вцепилась в дочь и во весь голос звала на помощь. На шум собралось столько народу, что наши джентльмены сочли за лучшее бежать. Но они отнюдь не успокоились и стали теперь ждать Маунтфорда. К своему несчастью, возвращаясь из театра, он попал прямо к ним в руки. Лорд Могун шагнул вперед и обратился к нему самым учтивым и дружеским образом. На шутливый вопрос Маунтфорда, что тот делает на улице так поздно ночью, Могун ответил:

— Я полагаю, вы уже слышали насчет леди?

— Надеюсь, — невинно ответил Маунтфорд, — моя жена не дала вашей светлости повода для обиды?

— О нет, разумеется! — воскликнул Могун. — Ваша жена тут ни при чем, речь идет о миссис Брейсгирдл!

— Миссис Брейсгирдл? — удивился Маунтфорд. — А ко мне-то она какое имеет отношение? Кстати, надеюсь, ваша светлость не одобряет поведения Холла по отношению к ней?

На этих словах негодяй Холл, стоявший со шпагой наготове, шагнул вперед, без лишних слов всадил клинок в тело несчастного актера, оставил его лежать мертвым на мостовой и тут же пустился наутек. Раздались крики «Убили!», собралась толпа, появилась стража, и Могуну пришлось сдать оружие, при этом он выразил надежду, что Холлу удалось спастись, и у него хватило наглости даже похвастаться тем, что он поменялся с беглецом плащами, чтобы тому легче было скрыться.

Конец майора Уанби

Недоброе это было дело. Случилось оно в 1726 году и кончилось смертью обоих джентльменов.

Майор Уанби, мистер Гауэр, мистер Рич и еще два джентльмена ужинали вместе как-то вечером в таверне, название которой выскользнуло из нашей памяти. Бутыль, как было принято в те дни, вольно пускали по кругу; покончив с трапезой, джентльмены решили развлечься игрой в кости. Беда началась с очень глупой и вульгарной шутки мистера Гауэра. Мистер Рич объявил ставку в три полукроны, а мистер Гауэр нагло швырнул на стол три полупенсовика и крикнул: «Принято!» Майор Уанби поставил на тот же кон свои три полукроны и проиграл их. На самом деле если у кого и был повод обидеться на неуместный поступок мистера Гауэра, так это у мистера Рича, но тот мудро счел ниже своего достоинства связываться. Но вот майор Уанби, уже порядком пьяный да к тому же еще и расстроенный неудачной игрой, всерьез разозлился на Гауэра из-за такого пустяка (что ж, бывает и так, что комариный писк раздражает сильнее, чем жужжание шмеля, а когда приходит вино — рассудок, увы, уходит). Так и Уанби высказал Гауэру в лицо, что класть медяки вместо монет — это неджентльменский поступок и на такое может быть способен только наглый щенок. Мистер Гауэр в горячке ответил:

— Это речь подлеца!

Еще более распаленный этими словами, майор кинул в голову мистера Гауэра бутылку, но не попал толком, а лишь отряхнул пудру с его парика. (Все, старые и молодые, носили в те дни парики. Смешная мода, правда?) Мистер Гауэр тут же вернул этот комплимент с помощью канделябра, с еще меньшим эффектом. Видимо, состояние этих джентльменов совершенно точно оставляло желать лучшего, раз они оказались неспособны попасть друг в друга с расстояния в один обеденный стол. Разозлясь донельзя, оба вскочили и бросились к своим шпагам, которые висели на стене. Мистер Гауэр обнажил свою шпагу, а майору Уанби друзья помешали это сделать; тогда мистер Гауэр отбросил оружие в угол. Были произнесены все разумные аргументы, спорщиков вроде бы помирили, и вся компания уселась обратно и еще часок предавалась игре. Бутылка, естественно, продолжала ходить по рукам, подогревая затаенный гнев вспыльчивого майора.