Меч Севера - [11]

Она подошла к пленнику. Дикое зловоние, исходящее от мужчины, чуть не заставило ее остановиться. Находясь здесь больше месяца, он мочился и ходил иод себя бессчетное число раз. Просмердело все это здание — омерзительная смесь запахов мочи, дерьма и смерти.

Комната вокруг нее будто качалась, едва слышные вначале звуки раннего вечера, долетавшие снаружи, становились все отчетливей и громче. Смеялась женщина, словно глумясь над ней. В криках этой попрошайки слышалась скрытая угроза. Загавкала собака — раз, другой, третий, все страшнее с каждым разом. Ее сердце внезапно заколотилось в груди, и нож стал выскальзывать из вспотевших ладоней.

Зажмурившись изо всех сил и стараясь не слышать уличных звуков, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Ухватившись за мешок, закрывающий голову мужчины, женщина с силой потянула его вверх. Из–за засохшей крови и грязи мешок прилип к щеке. Она потянула еще сильнее, чувствуя, как грубая ткань скребет по его щеке. Не обращая внимания на его стоны, она сорвала мешок и с отвращением отшвырнула в сторону.

— Мерзкий ублюдок, — не сразу выдавила Саша. Рана на голове Трехпалого, затянувшись, превратилась в месиво, покрытое струпьями. Свинячьи глазки под грубыми бровями пытались сморгнуть коросту, которая образовалась за долгие дни, проведенные в полной темноте. Его лицо обросло месячной щетиной, которая росла только там, где кожа не запаршивела. Пучки грубых седеющих волос то там, то сям торчали между пятнами лиловой плоти.

Трехпалый попытался что–то сказать, но из его рта вылетали лишь брызги слюны.

Она сощурилась.

— Что ты сказал?

На сей раз ему удалось злобно прошипеть:

— Пошла на хрен, шлюха!

От его взгляда сердце ее заколотилось. Саша поднесла нож к его лицу.

— Помнишь, как ты сказал мне, что у меня грязный рот? Ты больше никому и никогда не причинишь боли.

— Развяжи мне руки, и мы посмотрим. — Он напрягся и, изрыгая проклятия, потянул веревку, которой его руки были привязаны к стулу. Она наблюдала за ним, спокойно дожидаясь, пока он прекратит борьбу. В конце концов он обмяк и поник, уронив голову на грудь. Амбрил чуть не расколола ему череп надвое. Он оставался в живых каким–то чудом.

— Мы прорвались сквозь хаос у ворот, — сказала она тихо. — Нам повезло. Создатель знает, что ты этого не заслуживал, но у тебя была возможность сделать что–то из своей жизни. В тот день погибли мужчины, которые были намного лучше тебя. И женщины, тоже лучше тебя. — Она вспомнила чародейку Брианну, которую разорвала магия Салазара. — Ты это заслуживаешь, — добавила Саша. «Он это заслуживает, — сказала она себе. — Он заслуживает».

— Тогда сделай это. Кончай с этим и возвращайся к тому петушащемуся хрену, от которого ты так тащишься. Парнишка- то хоть знает, что я здесь?

Саша не сразу поняла, кого имеет в виду Трехпалый. Затем на нее нахлынула чернота, угрожая поглотить целиком.

— Коула не видели с той ночи, когда город был взят, — едва слышно проговорила она.

Пленник криво ухмыльнулся:

— Так он мертв, что ли? Парнишка так хотел стать знаменитым, а вместо этого лежит где–то в безымянной могиле. Жизнь вознаграждает хороших парней, не так ли?

— Тебе его уже не превзойти, Трехпалый. — Она приставила лезвие ножа к его покрытой струпьями шее.

— Морик, — ответил пленник. — Мое имя — Морик. Если ты собираешься зарезать меня, как свинью, по крайней мере называй меня тем именем, что дала мне мама.

Саша смотрела в его глаза–бусинки. Он не выглядел ни опасным, ни хищным, ни особенно злым. Он просто жалок. Ее рука задрожала, гнев уступил место внезапному отчаянию.

— А, ну тебя к черту, — выпалила она, отдернула нож от горла Трехпалого и, спотыкаясь, направилась к конторке в углу комнаты. Попыталась найти на ощупь ручку выдвижного ящика, ничего не видя из–за слез. Она нашарила рукоятку, вытянув ящик, извлекла из него крошечный мешочек и шмякнула им об крышку. Не обращая внимания на шнурок, она всадила в мешочек лезвие ножа и, взрезав его, наблюдала с волнением, как высыпалось на стол его содержимое.

Саша наклонилась над столом и отдалась во власть серебристого порошка, который унес ее в сладкое забвение.

Она не знала, во сколько вернулась Амбрил. Саше показалось, она услышала, как открылась дверь, но решила, что эта мелочь не стоит ее внимания. А зря. Поднятая с пола за волосы, она была оттащена в дальний угол и впечатана в стену склада…

На нее смотрела старшая сестра, и взгляд ее карих глаз был совершенно непроницаем. В ответ Саша глупо осклабилась.

Амбрил отвесила ей пощечину.

— Больно… — пробормотала она, потерев рукой саднящие губы. Саша недоуменно уставилась на свою ладонь. Она была гораздо белее, чем ей помнилось. — Я что, призрак? — поинтересовалась она вслух. Вопрос показался ей абсурдным, и она захихикала.

Сестра врезала ей еще раз, сильнее.

— Дура. Соберись.

До Саши дошло, что ее рука покрылась хашкой. Так же, как и лицо. Она ощутила ее вкус во рту, наряду с металлическим привкусом крови.

— Мне жаль. — Она не понимала отчего, но ей показалось, что сказать об этом — уместно.

— Насильник все еще жив. — Сестра махнула рукой в сторону Трехпалого, скукожившегося на стуле. — Ты обещала мне, что убьешь его.