Меч Республики - [166]

— Мне понравилось, котик, — муркнула девочка в самое ухо, когда я занял своё место. При этом она так мило двигала попкой… Вроде бы устраивалась поудобней, но удобней почему-то становилось не ей, а мне. И с каждым движением удобство только… нарастало.

— Я тоже тебя люблю, кошка. С обшивки твой фейерверк смотрелся знатно, — и я зарылся в её волосы, прикусил ушко, чтобы скрыть от команды накатившую волну удовольствия.

— А я вот думаю: что было бы, если бы тебя подобрала какая-нибудь ласточка… — продолжала провоцировать эта оторва.

— У ласточки нет когтей — это раз, а два… я не для того умирал на Земле, чтобы в космосе меня ловили ласточки. Только валькирии уносят с поля боя павших героев. Чтобы они в чертогах рая для воинов — Вальхаллы — гуляли, пили вино и портили непорочных дев.

— Языкастый? Знаешь же, какое применение языку обычно находят республиканки, и всё равно нарываешься. Кстати. А непорочные — это какие?

Очень неудобный вопрос она задала! Я на секунду завис, чтобы быстро понять всю глубину подготовленной мне ловушки. Вот ведь умная, чертовка! Одно слово — Высшая. Но от ответа меня спасло не иначе, чем чудо. На наших глазах один из вражеских крейсеров, не получивший серьёзных повреждений, вдруг отвалил от схлестнувшихся в ожесточённой рубке флотских группировок и начал медленно отруливать по направлению к звезде. Вскоре от него пришёл сигнал. Он предназначался не флотским, а именно нам. Компьютерщик запустил присланный по системам связи файл и с ошарашенным лицом перекинул его на один из капитанских голографических дисплеев со словами: «Вам нужно это увидеть, капитан».

Я открыл файл и увидел. На корабельном мостике кипел бой. Самый настоящий бой. Стороны использовали для организации укрытий кресла, приборные щитки, какие-то металлические плиты и при этом поливали друг друга огнём лазерных импульсов табельного оружия. Один из дерущихся, в форме техника флота, что-то кричал. Его лица не было видно, только затылок в форменной фуражке.

«Мы вышли из боя, Меч Республики! Мы не будем драться против наших соотечественников! Эти мрази не заставят нас убивать своих ради грязных политических игр! Ради чьих-то кошельков и жажды власти! Мы с вами, товарищи! Сражайтесь, мы не дадим ввести крейсер в бой. Лучше уничтожим его, но не дадим использовать против своих!»

Я тут же подобрался и перевёл взгляд на Валери, она ответила таким же напряжённым взглядом. Игры мгновенно были забыты, мы поняли друг друга без слов. Я с тяжким вздохом ссадил с колен свою женщину, посмотрел на недоумевающих офицеров, на голограмму Ри с капитанского мостика второго нашего крейсера.

— Господа, я ухожу с десантом. Видно, сегодня у меня на роду написано работать полями, а не головой.

— Но капитан! Это же самоубийство! Мы же не знаем, что там с оружейной секцией, да и ракет у них полный комплект… — попытался возразить Лири Онерго.

— Мы ведь на это и рассчитывали, Лири, когда отправляли им послание. Я не позволю этим… задавить доверившихся мне людей. Продолжайте бой. Со мной у десанта хорошие шансы. Дирс, попробуй просчитать оптимальную траекторию для отправки десантного бота.

— А если это ловушка? — уже закопавшись с головой в вереницу пиктограмм и графиков, вопрошал осторожный хакер.

— Слишком тонко, — поморщился я. — Ты же видел адмирала. Видел организацию всей этой акции. Да, мы случайно спутали их планы. Но они ведь могли и заподозрить участие в выступлении советника второе дно, другую силу, от которой он вещает. Могли бы и не ограничиваться одиночным фрегатом, если бы чуть-чуть подумали. Пустили бы пару крейсеров, тогда бы даже при нашем вмешательстве у них были бы шансы.

— Но капитан, ракеты… — вновь напомнил о себе Онерго.

— Выпусти нам вслед противоракетный кластер. Пусть там уйдёт побольше обманок. Как выйдем, пали из всех орудий, даже из того борта, по которому нет противника. Дайте максимальную засветку. Пусть обнаружат нас слишком поздно.

На десантной палубе меня уже ждали. Дирс перекинул всем бойцам запись с крейсера, и все десантники, как один, поддержали моё решение. Они рвались в бой. Этот бой должен был стать первым боем за свободный выбор пути, в котором примет участие десант, и большинство понимало всю важность момента. Бот стартовал через одиннадцать минут, аккурат в подходящее окно между манёврами, и тут же все системы внешнего обзора, а заодно и добрая половина систем электронного позиционирования, ослепли. Это слитно ударили батареи наших кораблей. Спустя ещё десяток минут нам в обшивку ощутимо ударил град каких-то космических тел. По информации бортовых систем, начали взрываться противоракетные кластеры, разбрасывая мириады обманных целей. Уже на подлёте к почти остановившемуся крейсеру нас нагнала одинокая ракета, но она благополучно завязла в моей тройной пелене, которую я предусмотрительно держал всё время с момента начала ракетной атаки. Спустя ещё пару минут магнитные захваты пришвартовались к обшивке, началась кропотливая работа по вскрытию брони и проникновению внутрь.

На внешней палубе нас никто не встретил, весь радиоэфир полнился криками, воплями, проклятьями, руганью — на крейсере было не до нас. По отрывочным выкрикам, а также по брошенным в пространство запросам и полученным ответам, уже через несколько минут мы имели некоторую картину происходящего на корабле безумия. А тут творилось именно безумие, иначе этот ад назвать было невозможно. Бой на мостике не утихал ни на минуту, однако доступ туда снаружи был наглухо заблокирован, бронекапсула приобрела завершённый шарообразный вид. Кто включил бронирование, понятно не было, но это уже было не важно. Все подступы к мостику блокировали бойцы разведроты. Их позиции, в свою очередь, были блокированы тремя сотнями десантников. Эти ребята, убив командира всей десантной секции, выступали на стороне младшего офицерского состава корабля, который, собственно, и поднял бунт. Орудийные палубы молчали. Все техники и прочий обслуживающий персонал забаррикадировались во втором самом защищённом корабельном отсеке — в двигательной секции, которую также отсекали энергетические защитные экраны. Экраны эти, правда, были рассчитаны на защиту экипажа от возможной аварии в двигательной секции, но и подобное нестандартное использование допускали.