Меч Пересвета - [15]

– Опять ревет? – тихо спросила Юлька.

– Вроде нет… – Белка вытянула шею. – Она… рисует. Ой, пойдем посмотрим!

Подружки осторожно, на цыпочках подошли к решетке. В самом деле, на коленях девушки в берете лежал лист белого картона, и она сосредоточенно черкала по нему тонким угольком. Незнакомка была так увлечена своим делом, что не заметила подошедших девочек, и те тихо встали за ее спиной, глядя через плечо художницы.

На листе был изображен дворик и столбы бывших монастырских ворот. Но на стене не было деревянных лесов, отсутствовал строительный вагончик, фонарного столба тоже не видно – монастырь на рисунке выглядел таким, каким он, вероятно, был шестьсот лет назад. У ворот, по-видимому, игумен: суровый высокий старик в монашеском одеянии. Перед ним на коленях, принимая благословение, стояли двое воинов, рядом топтались лошади.

– Ой, здоровски ка-а-ак… – прошептала Юлька.

Белка тут же ткнула ее локтем, но девушка все-таки услышала и обернулась. С худенького, бледного лица блеснули большие серые глаза. Юлька поспешила улыбнуться и сразу же поинтересовалась:

– А это у вас Пересвет, да?

– Да. И Ослябя.

– При чем тут осел какой-то? – осторожно спросила Юлька. – У них же здесь лошади…

Девушка секунду смотрела с недоумением. А затем вдруг рассмеялась так звонко, что с соседнего дерева сорвалась и полетела прочь ворона. Одновременно Юльку снова ткнул под ребра острый локоть подруги, и Белка прошипела:

– Дура! Ослябя – второй воин! Их двое было – Пересвет и Ослябя!

– Чего «дура»? Могла бы и сразу сказать… Пересвет – все-таки имя, а не погоняло какое-то ослиное!

– Пересвет – тоже не имя. – Девушка перестала смеяться и вытерла слезы в уголках глаз. – Пересвета звали Александром, а Ослябю – Андреем. Они оба поступили в войско Дмитрия Донского из Симонова монастыря, благословленные на битву Сергием Радонежским.

– Это мы знаем, – важно сказала Белка. – Здесь два переулка в их честь названы. А вы – художник?

– Студентка.

– Суриковского?

– Да. Реставрационное отделение.

– Что, и оружие можете реставрировать? – оживилась Белка.

Теперь уже Полундра ткнула ее под ребра, и Белка умолкла на полуслове. Но было поздно – девушка заинтересовалась.

– Оружие? Девочки, а что вы имеете в виду?

– Ну-у-у, всякое там старинное… Мечи разные, копья… Вон у вас тут Пересвет с копьем…

– Реставрировать копье Пересвета, к сожалению, нет никакой возможности. – Девушка слабо улыбнулась, и Юлька заметила, что на ее невыразительном личике нет ни грамма косметики. – И мне вообще не приходилось заниматься оружием. Но весной мы были здесь, в монастыре, на практике. Его пытаются возродить…

– Сто лет уже пытаются, – проворчала Белка. – Тут раньше овощная база была.

– Но ведь это, собственно, не весь монастырь. – Девушка поправила берет и задумчиво посмотрела на стену с тремя башнями. – Так… уцелевший фрагмент. Основное хозяйство было вон там… – она показала через ограду, на монументальное здание Дома культуры.

– Основное хозяйство? – прищурилась Белка. – И кузня тоже была?

– Скорее всего, да. Но… Почему вы спрашиваете?

– Да интересно просто. А как вас зовут?

– Татьяна.

– Очень приятно, я – Белка, моя подруга – Юля… Скажите, а в монастырских кузнях делали мечи? Или только кресты для церкви?

– Вот крестов, скорее всего, как раз и не делали, а мечи – очень даже возможно. Но почему…

Юлька, не принимавшая участия в беседе, стояла в двух шагах и ожесточенно шипела что-то в мобильный телефон. Одновременно она пыталась строить подруге зверские рожи, но Белку, напавшую на след, несло:

– Таня, вы вот специалист, знаете, наверное… Был такой кузнец – Свет Чермный?

– Всесвет… – пробормотала Татьяна. Ее лицо, и без того бледное, вдруг посерело так, что стало почти под цвет плаща, а глаза сделались огромными. – Всесвет Чермный… Господи!

– Ну, может, и Всесвет… А чего вы так заволновались? Вы его знаете? Он делал мечи, да?

Татьяна глубоко вздохнула, и ее лицо понемногу приобрело прежний оттенок. Уголек давно выпал из ее пальцев, рисунок тоже скользнул мимо скамейки прямо на кучу прелых листьев, и Белка аккуратно подняла его.

– Господи… – еще раз пробормотала Татьяна. – Но откуда ВЫ его знаете?

– Неважно. Так как насчет Всесвета? Расскажите нам о нем, пожалуйста, если что-то знаете. Нам очень нужно!

– Но… Но я ничего не знаю! И вообще… Вообще, мне нужно идти… До свидания! – Татьяна вдруг вскочила со скамейки и быстро, почти бегом, направилась в сторону выхода из парка.

– Оба-на… – пробормотала Полундра. И тут же сориентировалась: – Белка, держи-и-и!

Какое там… Девушка вдруг помчалась со всей прытью, которую только позволяли длинные полы плаща. Зеленый берет упал на землю – она не нагнулась за ним. Из кармана плаща выскользнула пачка мелков. Юлька на ходу подхватила ее и кинулась беглянке наперерез.

– Белка, заходи слева-а-а! Уйдет!

Они мчались по аллее парка, пугая старушек, чинно шествующих, в церковь: впереди – Татьяна в развевающемся как крылья, плаще, за ней – громко топающая кроссовками Юлька с вытаращенными глазами, а следом – пищащая Белка. Полундра всегда бегала хорошо, но, вылетев из парка, Татьяна развила такую спринтерскую скорость, что Юлька вынуждена была тоже наддать, потому что подумала: не дай бог, у студентки где-то тут стоит машина. Но до машины, если она и была, дело не дошло – Татьяна, уже поворачивавшая за стадион, вдруг со всего размаху врезалась в чью-то широкую грудь, и сильные руки обхватили ее, как клещи.