Меч Пересвета - [14]

– Как это? – не поняла Юлька.

– Мать, археологическая экспедиция – дело научное и государственное. Значит, она должна значиться в документах или институтов, или научных обществ, или Министерства культуры, в общем, той организации, которая данную экспедицию посылает и финансирует. А тут – ничего. И не только наших троих чижиков, но и никакой другой экспедиции в нынешнем году на Угре не было. Ни отчетности, ни путевых листов, ни дневников, ни докладов – ни-че-го!

– Ты точно знаешь? Хорошо смотрел?

Пашка только пожал плечами. Юлька наконец натянула форменную юбку, схватила сумку с высыпающимися из нее ручками и тетрадями и вынеслась в прихожую. Кузен пошел следом, по дороге собирая Юлькино барахлишко, сложил его обратно в растрепанную, не первой молодости сумку, расписанную фломастерами, и продолжил:

– Заодно поглядел там информацию по Пересвету и оружию ближнего боя… то есть по мечам. В общем, все так, как вчера училка ваша говорила. Скорее всего, «…свет Чермный» – имя кузнеца.

– А как же Симонов монастырь?

– Разве в монастыре не могло быть кузнеца? – вопросом на вопрос ответил Пашка. – Если были лошади, значит, и кузнец был.

– И он делал мечи?

– Почему бы и нет? Монастыри, мать, раньше вроде блокпостов были. Если какие-нибудь печенеги на Москву налетали, они первым делом натыкались на монастырь, дрались с монахами, теряли силы-нервы-здоровье, а главный поп… то есть игумен… успевал послать гонца в Москву, предупредить князя. Вот так!

Из-за окна раздался дикий рев:

– Полундра-а-а! Скоро ты?!

– Там Серега, – сообщила Юлька, натягивая куртку.

– Опаньки, он-то мне и нужен! – обрадовался Пашка. – Попроси его меня подождать.

– Разговор долгий? Он опоздает!

– Ну и ничего, не впервой небось… Натэлка нам важнее. Нам ее упускать нельзя, таких девчонок уже давно с конвейера сняли! Ну, шагом марш на свою биологию, вечером, скорее всего, увидимся.

День прошел как обычно: шесть уроков, самостоятельная работа по биологии, лабораторная по физике. Атаманов на первый урок не явился вообще, на второй – литературу – пришел злой как черт и тут же схватил двойку за невыученное стихотворение Пушкина. Причем на резонный вопрос учительницы хамски заявил, что в выходные копал картошку, а потому некогда было учить никому, кроме самого Пушкина, не нужную лабуду. Натэла сидела, вытянувшись в струнку и всем своим видом демонстрируя справедливое негодование. Ее саму вызвали к доске через минуту, и Юлька никак не могла взять в толк, когда подруга успела выучить этот длиннющий стих. Самой ей и в голову не пришло заглянуть в томик поэта – ни вчера, ни сегодня утром. Но, к счастью, пронесло.

За весь день Серега не подошел к Натэле ни разу, та тоже не поворачивала головы в его сторону. Юлька несколько раз пыталась робко замолвить словечко за кореша, но натыкалась на такой пылающий взгляд подруги, что нужные слова испарялись сами собой. Белка оказалась умнее и даже не пыталась пробовать. «Натэлку, когда разойдется, лучше вообще не трогать. Пусть сама остынет, все равно ведь долго злиться не умеет», – пояснила она свою позицию Юльке.

Белка оказалась права: Натэла «остыла» к концу уроков. Когда Атаманов подошел и молча, привычным жестом, взял ее сумку, Натэла только дернула плечом, но ничего не сказала и царственно поплыла к раздевалке. Серега спокойно, как телохранитель, пошел следом.

– Ну и слава богу, – пожала плечами наблюдающая эту сцену Белка. И, повернувшись, подмигнула Полундре: – Кто бы сомневался… Пойдем, не будем мешаться, дело семейное.

Юлька хихикнула.

– А Батон где? Уже убежал?

– Он с последней физики смылся. На какую-то техстанцию за запчастями поехал, дядя Коля его послал. Сказал – к вечеру вернется. Пошли.

Стоял блеклый октябрьский день, солнце то пряталось в облаках, то проглядывало сквозь них мутным пятном. Собирался дождь. Юлька и Белка шли, загребая ногами листья, вдоль стены Симонова монастыря. Высоченные башни из красного кирпича, казалось, цеплялись за низкие облака. Со стороны церкви доносился слабый перезвон.

– Значит, меч совсем и не пересветовский, – огорченно рассуждала Белка. – Жалко… Вот было бы здорово, если бы мы такую клевую штуку нашли! А кривой меч был бы Челубея.

– Вообще неясно, что с ними теперь делать, – подумала вслух более практичная Юлька. – Кто их нашел – непонятно. Возвращать, значит, некому. Отвезти в археологический институт? Так ведь неизвестно, к кому там сунуться. Вдруг на жулика нарвешься? Мечи небось бешеных бабок стоят теперь! Пашка сказал, что на Угре никакие не археологи копались, а неизвестно кто. Жулье, наверное. Нашли мечи и…

– И перепрятали у Пантелеича в огороде, – ехидно продолжила фразу за подругу Белка. – Непонятки какие-то выходят!

– Вот и я про то ж, – вздохнула Полундра, поднимая глаза на монастырскую стену.

– Смотри! – вдруг сказала Белка, глядя куда-то в сторону. – Кажется, та девушка, которая в пятницу тут ревела. Точно, беретка та же.

– Да ну? – Юлька посмотрела в указанном направлении.

Действительно, в отгороженном решеткой дворике, под самой монастырской стеной, рядом с клумбой, покрытой увядшими георгинами, сидела худенькая девушка в сером плаще и зеленом берете с желтым помпоном. Не узнать такой нелепый головной убор было невозможно.