Меч королевы - [2]

Они без приключений пристали в Стзаре, и, ступив на берег, Харри обнаружила, что земля под ногами странно покачивается. Ричард получил месячный отпуск, чтобы встретить сестру и проводить на север к новому дому. Он выглядел моложе, чем она ожидала. Брат отбыл за море три года назад и с тех пор дома не появлялся. При встрече он держался ласково, но настороженно, – похоже, у них осталось мало общего. «Чему удивляться, – подумала она с грустью, – с тех пор, как мы целыми днями играли вместе, много воды утекло. А это было еще до того, как Дикки отослали в школу. Теперь, когда ему надо думать о карьере, я стала для него обузой. Но как здорово было бы с ним дружить». Когда сестра насела на него в надежде получить хоть какое-то представление о том, чего ей следует ждать от новой жизни, он пожал плечами и ответил:

– Увидишь. Люди здесь как на Островах. А с местными тебе особо не придется иметь дело. Кроме, разве что, слуг, но с ними все в порядке. Не беспокойся об этом. – И посмотрел на нее так встревоженно, что она не знала, рассмеяться или встряхнуть его.

– Ну, расскажи же наконец, что тебя так беспокоит.

Вариации на темы этой беседы возникали несколько раз в первые дни их совместного путешествия. И всегда надолго прерывались на этом вопросе.

Наконец, словно не в силах больше это выносить, он взорвался:

– Ты не сможешь вести себя так, как дома, понимаешь?!

– Но что ты имеешь в виду?

Она пока мало думала о местных слугах или о собственном положении. И очевидно, Ричард, неплохо зная ее, догадывался об этом. Она писала ему по нескольку раз в год, но он редко отвечал. Иногда, например, получив от него шесть торопливо накорябанных строчек под Рождество, она мечтала, чтобы он писал письма посодержательней, но не особенно расстраивалась. Однако сейчас это волновало ее, она чувствовала, что имеет дело с незнакомцем – незнакомцем, который, возможно, знает о ней и ее привычном образе жизни слишком много.

Она глядела на него, моргая, и пыталась собраться с мыслями. Будущее и пугало, и манило ее, а кроме Ричарда, ей не на кого было опереться. Воспоминание о похоронах отца, где она, единственный член семьи, стояла рядом со священником, было по-прежнему свежо и болезненно. А горстка знакомых ей всю жизнь слуг и арендаторов теперь осталась так далеко. Думать о новой жизни не хотелось. Вот бы иметь время войти в нее постепенно. Притвориться бы туристом…

– Дикки… Дик, что ты имеешь в виду?

Видимо, Ричард прочел в ее лице тоску по дому пополам с изумлением. И ответил ей с несчастным видом:

– Ну… э… это не твой дом, ты ж понимаешь.

– Разумеется, понимаю! – воскликнула она. – Я благодарна Гринафам за готовность при… принять меня к себе. – И осторожно добавила: – Ты же мне все объяснил в последнем письме.

Он кивнул.

– Думаешь, я не знаю, как себя вести? – не выдержала она наконец.

И, получив в награду очередную длинную паузу, почувствовала, как кровь приливает к лицу.

– Ну, не то чтобы не знаешь… – выдавил наконец Ричард. Она поморщилась, и он начал: – Ан…

– Харри, – твердо сказала она. – Все равно Харри.

Судя по недовольному виду брата, она только что подтвердила его худшие опасения на свой счет, но уж в этом вопросе уступать не собиралась. Ричард понял, что по части имени сестра непреклонна, и вроде бы смирился. Во всяком случае, не попытался продолжить спор, но отодвинулся на сиденье в свой угол и уставился в окно.

В голосе брата Харри слышала искреннюю тревогу, а вовсе не стремление задеть ее. В детстве они на пару жили вольными птицами, но, когда Дикки отправили в школу, мама уволокла ее в дом, за шкирку, а то и за уши, и начала долгий трудный процесс придания маленькой разбойнице хотя бы отдаленного сходства с благовоспитанной юной леди.

«Похоже, начать следовало много лет назад, – говорила она своей насупленной дочери. – Но вам было так хорошо, да и Дикки предстояло скоро уехать. Мне казалось нечестно мучить тебя уроками раньше его. – От этих слов личико девочки слегка посветлело, поэтому мама с улыбкой добавила: – И, кроме того, мне самой всегда нравилось ездить верхом, лазить по деревьям и падать в пруды».

После такого искреннего выражения сочувствия со стороны противника уроки перестали казаться ужасными. С другой стороны, возможно, мама подходила к образованию не так серьезно, как следовало бы. В погожие деньки они часто брали завтрак с собой и уезжали вдвоем, чтобы подбодрить себя, как говорила мама, толикой свежего воздуха. Но зачастую учебники за целый день так и не покидали седельных сумок. Дочь научилась любить книги, особенно приключенческие романы, где герой скачет на красивом коне и прогоняет всех разбойников серебряным мечом, но в вышивании осилила только самые простые стежки. А танцевать согласилась лишь после того, как мама указала ей, что приобретенные на паркете изящество и умение держать равновесие несомненно пригодятся ей в седле. Навыки ведения хозяйства в ветхом загородном доме она освоила достаточно, чтобы вполне успешно принять на себя управление им во время последней маминой болезни. И в первые ужасные месяцы после маминой смерти ей помогла именно постоянная необходимость заниматься мелкими делами. По мере убывания первой боли потери Харри обнаружила, что полезной быть приятно.