Меч Константина - [57]

Инженер-майор молча выкурил сигарету и бросил окурок на землю. Потом повернулся к Отто фон Фенну и спросил:

– Можно начинать, господин полковник?

Отто фон Фенн очнулся и процедил:

– Да, можно… господин майор.

Инженер подал знак.

Прошло секунд десять, не больше. И тогда… Оглушительный взрыв вспорол хмурое осеннее небо. Над утробами пароходов, разрывая в куски сталь, расцвел огромный розовый цветок с черными по краям лепестками. Скрежещущий звук рвущегося металла сопровождался вспышками огня, а вслед за ними раздался грохот новых разрывов. В мгновение ока Дунай превратился в огненную реку, по которой плыли мертвые стальные громадины, унося на дно и в забвение сотни раненых. Полковник фон Фенн, несмотря на грохот разрывов, слышал их вопли и проклятия. Темные стальные гиганты погружались в мягкую утробу великой реки, и ему казалось, что вместе с остатками Черноморской флотилии на дно Дуная погружается и мечта о великом рейхе.

Не обращая внимания на окруживших его офицеров, он поднял правую руку и перекрестился.

Инженер-майор с удивлением посмотрел на него, после чего, словно устыдившись, проделал то же самое.

– Знаете, что нам сейчас следовало бы сделать, господин майор? – выдавил через силу фон Фенн.

– Это… – смущенно пробормотал майор. – Помолиться?

– Нет. Напиться до чертиков, – сухо ответил фон Фенн. – Пьяное блаженство – единственная хоть чего-нибудь да стоящая вещь в эти дни. Если только исключить неизбежную смерть, что, признайтесь, подразумевается само собой. Мне не хочется возвращаться в церковь, она пробуждает во мне нехорошие воспоминания. А я и Господь… Наши отношения в последние годы оставляют желать лучшего. Видите ли, я никогда не переставал верить в Него, но Он, похоже, перестал верить в меня.

– Тут есть одно заведение… – произнес инженер-майор, указывая рукой на переулок, ведущий в центр городка.

– Что же, неплохо. Пошли… Здесь мы свои дела закончили. Остальное доделает река.

Десять минут спустя они сидели в неприглядном кабаке, битком набитом военными и штатскими. Инженер-майор, который немного говорил по-сербски, обратился к хозяину, который протирал за стойкой стаканы:

– Эй, корчмарь! Есть у тебя ракия?

– Есть-то есть, конечно, – ответил тот, вытирая руки о грязный фартук. – Да только не очень она хороша.

– Не важно. Неси сюда.

– Хорошо, господа. Пожалуйте вот за этот столик, в углу.

Как только они сели за стол, накрытый грязной белой скатертью, инженер вновь предложил фон Фенну сигарету, которую тот на этот раз принял. Полулитра ракии, доставленной им хозяином кабака, хватило им ненадолго: прошло всего лишь каких-то полчаса, и майор вновь подозвал хозяина:

– Корчмарь! Еще ракии!

– Если вы не против, господа… – принялся кланяться из-за стойки хозяин. – Пусть вас обслужит мой сын. Я тут загибаюсь от работы, а он мигом…

– Не важно кто, главное, неси поскорее!

Несколько отяжелев от спиртного, вертя в руках стакан, полковник фон Фенн с отсутствующим видом заплетающимся языком излагал своему соратнику:

– Есть что-то неукротимое в балканской земле, вездесущее зло, которое невозможно ни понять, ни уничтожить. Странно все это… А ведь я, господин майор, попытался сделать и то и другое. Убить…

Полковник фон Фенн не успел завершить мысль, потому что к столу подлетел хозяйский сын, конопатый мальчишка с подносом, на котором красовалась бутылка ракии. Он небрежно опустил ее на стол, опрокинув при этом солонку, после чего потянулся за тряпкой и принялся смахивать со стола просыпанную соль, пытаясь сделать нищенский интерьер отцовского кабака хоть чуточку привлекательнее. Фон Фенн попробовал было погладить его по голове, но рука полковника неподвижно повисла в воздухе:

– …и понять, – продолжил фон Фенн надтреснутым голосом.

Конопатый мальчишка лет десяти, тощий и затурканный, с испуганными карими глазами на болезненно бледном лице, уставился на него. Детская рука с тряпкой, лежащая на столешнице, елозила по столу, производя неприятный скрипучий звук. На необыкновенно длинных бледных пальцах были острые ногти. Фон Фенн глянул на них, и набегавшие одна за другой мысли моментально выветрились из его головы. Мальчик открыл рот, словно желая что-то сказать, но сквозь пожелтевшие длинные и острые зубы вместо слов прорвался глубокий звериный рык.

Фон Фенн вздрогнул, сжал стакан с такой силой, что тот разлетелся вдребезги. Острый осколок вонзился в кожу, и теплая кровь заструилась по пальцам.

Секунду спустя, словно сквозь туман, он услышал озабоченный голос инженер-майора:

– Господин полковник, что с вами? Может быть, вызвать врача?

Мальчик, собрав осколки, двинулся к стойке, за которой его отец разливал пиво по надтреснутым кружкам. Полковник Отто фон Фенн тем временем возвращался из мира ужасных видений в зыбкое марево провинциального кабака.

– Нет, господин майор… – просипел он голосом, в котором чувствовалось волнение и вместе с тем облегчение. – Не надо…

Он поднял руку, чтобы рассмотреть рану на ладони, после чего смиренным тоном добавил:

– Лучше налейте мне еще ракии…

Октябрь 1944 года Белград

Длинная извилистая линия. На первый взгляд невидимая. Линия фронта.