Меч князя Буй-тура - [3]

Обнаружение клада дало право городу Трубчевску в том же 1975 году объявить о своем тысячелетнем возрасте. С чем областные, республиканские и союзные власти, к удивлению трубчан, согласились без лишних проволочек. А еще — обзавестись добротным краеведческим музеем, которому в настоящее время могут позавидовать и некоторые областные.

Среди множества экспонатов в музее нашлось место и для меча, снабженного новой костяной рукоятью, сразу же названного мечом князя Всеволода Буй-тура — возможно, из-за добротности его изготовления. Ведь после тщательной полировки клинка не только пропала вековая ржавчина на нем, но и зеркальный блеск появился. «Явно, клинок князя, — решили музейные работники и представители областного управления культуры, — будь иначе — давно бы ржавчиной был источен, в тлен превратившись… Тут и к бабке не ходи, и на гуще не гадай — княжеский меч»!

Определившись с сословной принадлежностью меча, определились и с именем князя — Всеволода Святославича, героя «Слова о полку Игореве». Иного, по определению, просто быть не могло. Только такому богатырю телом и духом, о котором в летописях по поводу его кончины сказано, что «сей князь во всех Ольговичах превосходил не только возрастом тела и видом, которого подобного не было, но храбростью и всеми добродетелями, любовию, милостию и щедротами сиял и прославляем был всюду», мог принадлежать этот меч-кладенец, не поддавшийся времени и тлению.

Только Всеволоду Буй-туру и никому иному! А чтобы сомнения не грызли умы отдельных посетителей музея, рядом со стендом с мечом поместили несколько изображений князя Всеволода Святославича. Тех самых, что можно увидеть в некоторых современных книгах по истории Отечества, а также Курского, Белгородского и Брянского краев. Прообразом для них послужил бюст Всеволода работы известного советского археолога, антрополога и скульптора Михаила Михайловича Герасимова, доктора исторических наук и лауреата Государственной премии СССР, принявшего участие в раскопках могил черниговских князей, проводимых академиком Борисом Александровичем Рыбаковым.

Кстати, и сам бронзовый бюстик князя тут же присутствует, но не Герасимовский, лысоголовый, делающий лицо князя похожим на лицо классического абрека и разбойника, а уже осовремененный, снабженный копной бронзовых, немного вьющихся волос.

С таким продуманным подбором антуража, к тому же снабженным красочными, стилизованными под старину, письменными пояснениями, даже закоренелый нигилист и скептик и тот поверит, что найденный при раскопках Старого городища меч — все-таки меч князя Всеволода, сохраненный провидением до наших времен. А уж про тех, кто влюблен в старину и отечественную историю, так и говорить не стоит — все за «чистую монету» примут и других в том убедят.

В залах Трубчевского музея нашлись места как для стендов с экспозициями всевозможных височных колец, разнокалиберных и разноорнаментированных фибул, шейных гривен, так и для изящного по своему виду и исполнению пояса, ставшего с «легкой руки» работников музея принадлежностью княгини. Правда, какой именно княгини, сказано не было, но оно и так понятно: княгини — супруги князя Всеволода Святославича, дочери Глеба Юрьевича Переяславского, внучки самого Юрия Долгорукого — прекрасной Ольги Глебовны.

Конечно, как всегда, находились «Фомы неверующие», которые, «обласкав» взглядом через витражное стекло сей дивный пояс, «прощупав» визуально каждое его звено, сомневались в принадлежности его княгине.

«К чему нежной княгине на ее шелковые да бархатные платья это металлическое узорочье? Ни к чему! Русские княгини, слава Богу, в ту пору «металлистками» не были… Не чета современным девицам да и некоторым дамам из «высшего света», цепляющим всякие блестящие железяки не только на одежду, что хоть и вызывающе крикливо, но терпимо, а еще и в ноздри, и в пупки, и в более интимные места тела. А это явный признак недостаточности серого вещества в их мозгах».

Княжеской принадлежностью пояс они также не считали: слишком узок — всего два с половиной сантиметра. На таком не то что меч в ножнах не удержать, но и порядочный тесак. К тому же, пояс явно был коротковат, чтобы объять могутную фигуру князя.

«Скорее всего, — размышляли Фомы неверующие про себя, чтобы не накликать на свои головы гнев сотрудниц музея, — пояс принадлежал кому-либо из княжичей. И стан подойдет, и бронь детскую те одевали, и пояс к кольчужке, — прикидывали в уме, — за милое дело, и кинжал… либо малый меч вполне удержал бы».

Вот этот меч князя Всеволода Святославича вместе с частью старогородского клада, а также многими другими экспонатами и был привезен сотрудниками Трубчевского музея в Курский областной краеведческий. Привезен по просьбе коллег для устроения временной экспозиции в рамках действия федеральной программы о взаимном обмене культурными и историческими ценностями и фондами. И пусть денег на культуру в новом демократическо-социальном государстве, пришедшем на смену социалистическому, как всегда, было мало, зато всяких программ — хоть отбавляй! Оно и понятно: не хлебом единым сыт человек… Возможно, и программами…