Меч императора - [95]

Возился до темноты. Никто на стоянку больше приезжал, а вот уехали двое, и я закрыл за ними ворота. Убедившись, что ничего нужного в грузовике не осталось, я вывел его на улицу и отогнал на пару кварталов, решив, что береженого все же бог бережет, не надо краденую машину держать рядом с той, которая предназначена для моего личного спасения.

Обратно уже бежал и, откровенно говоря, нервничал. Темнело, улицы были пустынны. Вой полицейских сирен доносился хоть и издалека, но постоянно, а где-то в районе бульвара Олимпик что-то сильно горело, столб черного дыма поднимался в небо. Из окон находящегося рядом дома престарелых доносились крики, прямо у подъезда стоял бронированный фургон SWAT. Свернув за угол, я наддал и с облечением выдохнул, когда влетел в подъезд «Уильям Пенн» и дверь закрылась за мной.

В вестибюле было темно, света почему-то не было. Рядом со стойкой дежурного стояла тучная женщина с лицом и руками, измазанными кровью. Кровью была пропитана ее майка и светлые брюки, похоже, что лило с нее водопадом. Рана, кажется, была на шее, но разглядеть в темноте не получалось. Я выдернул из держателя маленький, но очень яркий фонарик «Olight» и направил ей в лицо. Она дернулась, прикрылась рукой, попыталась отвернуться. Это верно, яркость у таких фонариков хоть куда, ослепнуть можно. А заодно я разглядел рану.

Нет, она не «псих». Она просто мертвая и не может быть живой, потому что я прекрасно вижу вскрытую сонную артерию, это не перепутаешь. Да и столько крови могло взяться только из артерии, она даже кровавые следы оставляет на полу. И цвет лица такой, что все сразу понятным становится, у живых такого не бывает.

Я вдохнул-выдохнул, просто для того, чтобы немного в чувство прийти. Мозг усваивал информацию с трудом, что-то в глубине подсознания отталкивало единственный разумный вывод от двери и верещало: «Нехочунехочунехочу!!!» Рука уже лежала на рукоятке пистолета, но… как-то вот так, взять да и начать стрелять? Это еще суметь надо, и пока я не уверен, что у меня получится. Я в людей стрелял и раньше, и без всяких сожалений. Но не вот так же, в своем подъезде и в какую-то насквозь мирную и положительную тетку?

Тетка между тем направилась ко мне, с чавканьем отрывая мокрые от крови подошвы от каменного пола. Зачем направилась — у меня сомнений не было никаких. Вот ей кто-то шею перегрыз, и она мне перегрызть захочет, я так думаю. Но стрелять… стрелять — это шумно, а мне нужна тишина пока, у меня планы. Просто сбежать? Она ведь медленная, я вон через диван перескочу и сразу к лестнице… А если кто-то еще пойдет?

Почему-то появилась уверенность в том, что если тетка кого-то покусает, то они будут стоять в таком виде здесь уже вдвоем. Не знаю, как такая мысль в голову пришла… хотя это же почти очевидно. И тот звезданутый мексиканец тоже был покусан. И вообще, фильмы ужасов смотреть надо. И я выдернул из чехла с лязгом разложившуюся дубинку, сказав при этом: «Скажи bra-a-ains!», шагнул вперед и… ударил ее по локтю руки, которой она прикрывала глаза. Не смог по голове, просто так вот инстинкты сработали.

Тетка на удар вообще не среагировала. Металлический набалдашник с хрустом врезался ей в локоть, серьезно повредив сустав, но она этого даже не заметила, похоже, только руку опустила и прикрылась второй. Удар сбоку по колену, нанесенный совершенно инстинктивно, по привычке, даже не заставил сильнее захромать, хотя походка у нее и так была неуклюжа. Продвинувшись вбок, я толкнул ее рукой в сторону, как бы за себя, успев ощутить ладонью, как по-мертвецки холодно ее тело, и последний удар дубинки пришелся по затылку. Тетка мешком завалилась вперед, стукнувшись головой об пол, и замерла.

Я огляделся. Больше никто на меня не бросался, напавшая тоже не шевелилась. Оглядев дубинку, увидел на ней следы крови, обтер о край майки убитой. Теперь уже окончательно убитой, как мне думалось, а иначе ни в какую логическую схему происходящее не укладывалось. Ходячие мертвецы тоже не слишком укладывались, но все же… хоть как-то…

На лестнице света тоже не было, хотя окна в доме светились, это я еще с улицы заметил. Плюнув на дубинку, вытащил «глок» и пошел наверх, светя себе фонариком. Из-за дверей иногда слышался звук включенного телевизора, причем отовсюду шла болтовня дикторов. Все смотрели новости. Хотя сейчас доберусь до своей студии и тоже новости буду смотреть, что еще остается?

Когда я уже почти поднялся к себе на третий, из коридора второго этажа на лестницу вышла темная фигура, шаркающая ногами. Я посветил и увидел еще одного «психа» — лысого пенсионера, большого любителя пеших прогулок. Точнее, сначала я принял его за живого, даже поздоровался и хотел предупредить, чтобы он не шел в холл, но вел он себя странно, явно меня не узнавая. И, как тетка внизу, просто молча направился ко мне, прикрываясь рукой от луча.

И опять я не решился стрелять. Это странное сочетание звуков телевизоров из-за дверей, тишины — и вдруг вот это… Я дождался, когда он поднимется по лестнице, а потом изо всех сил ударил его ногой в грудь так, как будто пытался выбить дверь. Ему много и не надо было, мой удар подкинул его и сбросил на пролет вниз, так что любой другой дед бы даже не встал, но этот только хрюкнул странно и сразу зашебуршился, явно не страдая от боли.