Меч императора - [89]

Работу мне предложили на следующий день после звонка. Я заехал в контору, и толстая девица на ресепшене просто передала мне конверт с адресом и телефоном, а также краткой припиской: «Требуется водитель-телохранитель». Никаких излишков вроде личной встречи с боссом и какого-то напутствия не было. Звони и все. Ну я и позвонил. А затем сел в машину и поехал куда сказали, а если конкретно, то в офис адвокатской компании «Эрвин Коган и Джексон, советники права», что расположился в Беверли-Хиллз, на девятом этаже здания из белого камня и зеленого стекла на пересечении бульвара Уилшир и Кэнон-драйв. Чрезвычайно деловитая девушка латиноамериканской внешности, с зачесанными в хвост блестящими волосами и в очках с квадратной черной оправой, приняла у меня пакет с документами и попросила подождать, показав на низкий и широкий кожаный диван у стены. Возле дивана стоял кулер для воды, и я не отказал себе в удовольствии выпить стаканчик: жара на улице стояла уже совсем не осенняя даже для жаркой Калифорнии.

Ждать пришлось минут тридцать, принять меня никто не торопился. Затем наконец девушка в очках окликнула меня и направила в кабинет того самого Эрвина Когана, именем которого компания и называлась. Он оказался маленьким и плешивым человеком в дорогом костюме, сидящим в роскошном кабинете и из этого кабинета блюдущим интересы своих клиентов, включая моего будущего нанимателя. Коган, успевший просмотреть мои бумаги, устроил мне настоящий допрос, но чего-то подобного я и ожидал, так что на вопросы отвечал честно, хоть и коротко. Он уделил мне не меньше получаса своего драгоценного времени, из чего я сделал вывод, что мой наниматель — один из тех, кто действительно позволяет Эрвину Когану занимать такой офис в таком месте и покупать такие костюмы.

Попутно я наконец толком узнал, кто будет моим настоящим нанимателем — Лерой Ле Бон, владелец студии звукозаписи «Саут Эл-Эй Рекордз» и промоутер чуть ли не половины звезд стиля гангста-рэп — американского аналога самой подзаборной нашей блатоты, если судить по текстам. Я вспомнил, что в миру его называли больше Пимп Лерой. Не могу сказать, что это привело меня в восторг, хотя кличка «сутенер», или «пимп», у черных была даже почетной. Я и черных недолюбливал, особенно в этих краях, и рэп на дух не переносил, а уж дельцов от него, которых так любили показывать по телевизору за кричащий «пимп-стайл» и чуть не позолоченные машины, «пимп-мобили», тем более. Но выбора мне никто особого не предоставил.

Разговор закончился очередной бумажкой с адресом дома здесь же, на бульваре Уилшир, и предложением прибыть по этому адресу или прямо сейчас, или завтра с утра пораньше. Я предпочел время не тянуть, а направился туда сразу, благо недалеко.

Мой «бронко» в очередной раз продемонстрировал свою аризонскую неотесанность блестящим и дорогим машинам на бульваре, притерся к тротуару возле парадного подъезда здания высотой этажей так… во много — классического «кондо» для тех, у кого что-то бренчит в карманах.

Охранник, сидевший за стойкой при входе в большой, светлый, кондиционированный мраморный холл, узнав, к кому я пришел, вежливо попросил подождать, и я снова очутился на очередном диване. Прошло минут двадцать, не меньше, а затем мне предложили подняться в пентхаус. Большой зеркальный лифт гостеприимно распахнул двери из полированного металла, что-то мелодично блымкнуло, и меня быстро, даже с небольшой перегрузкой, понесло вверх.

Пентхаус Пимпа Лероя впечатлял. Причем впечатлял сразу двумя путями — размерами/ценой и аляповатостью вкупе с вычурностью обстановки. Впрочем, он был под стать владельцу — невероятно жирному мордатому негру, бока которого с каждым шагом зыбко тряслись под попугайски яркой одеждой, а дополняли всю эту красоту золотые цацки, которых на нем было нахреноверчено как бус на елке. Но встретил меня не он, естественно, а, как потом выяснилось, его двоюродный брат Льюис — длинный, похожий на баскетболиста негр в черном, как у гробовщика, костюме, оранжевых очках с черной же оправой и с часами, настолько усыпанными бриллиантами, что складывалось впечатление, что их просто намазали ножом, как икру на тост.

Как я узнал позже, Льюис был у Лероя кем-то вроде первой шестерки. Людей с другим статусом вокруг себя Лерой не терпел, и почти все время за ним таскалась свита каких-то непонятных негров, главной задачей которых было сопровождать Лероя, смотреть ему в рот, ржать над его шутками, возить ему баб и курить с ним траву, которая на них уходила, наверное, килограммами ежедневно. Они нигде не работали, ничего больше не делали, кроме как старались выглядеть «гангста», и, в общем, такими они и были, потому что все притащились за прорвавшимся наверх «братом» из гетто Южного Лос-Анджелеса.

Лерой общался со мной редко, в основном тогда, когда был пьян и ему требовалось показать, что он здесь босс, а я ему шестерка. В основном все цэу исходили от Льюиса, который даже жил больше в «крибе» Лероя и почти никогда не уезжал к себе домой, в лофт в даунтауне.

Жизнь моя с этого момента почти вся втиснулась в небольшое пространство между бульварами Санта-Моника и Сансет. С утра я приезжал к дому Лероя, оставлял свой «бронко» на стоянке, а сам спускался в подземный гараж и выгонял оттуда удлиненный шестидверный «Хаммер-2». Умеренно удлиненный, к моей радости, не похожий на тот «стосорокадюймовый», что стоял в гараже рядом. Тот использовался все больше по вечерам, когда Лерой выкатывался со всей свитой в клуб, и за рулем сидел уже другой человек, Дэйв Ковальски, а я уже сидел рядом и в основном занимался тем, что во время ожидания то ли машину охранял, то ли Дэйва, то ли самого себя. Лерой перемещался все больше между домом, студией, офисом, ресторанами, в которых он с кем-то встречался, и клубами, в которых он развлекался. За пределами указанного района не располагалось ничего, Вселенная заканчивалась. А свободного времени у меня практически не оставалось, за исключением воскресенья, когда сам Лерой отсыпался дома после бурной ночи и похмелялся. Пить он был горазд, настоящий алкаш, но сильно пьяным выглядел редко, масса тела спасала, наверное.