Меч и ятаган - [7]
Гребцы моментально навалились на весла и, когда те поднялись из воды, стали втаскивать их внутрь; в это время руль, встав наискось, отвел нос галеры от прямого столкновения с галиотом, и удар бортами вышел вскользь, плашмя, со стонущим скрежетом. Весла с обеих сторон оказались втянуты еще не все, и те из них, что попали под удар, сломились длинной продольной щепой.
А с юта, [14]еще не дождавшись полной остановки «Быстрой лани», уже летел с воздетым мечом капитан Жан Паризо де ла Валетт, спеша возглавить отряд воинства, впереди которого его ждали Томас и остальные рыцари. Оглядев стальным взглядом свою готовую к броску Христову братию, он указал клинком на вражеский фальшборт. [15]
— Сыны мои, братья! За Господа нашего и Святого Иоанна!
Глава 3
Вскочив на леерную балку, ла Валетт ловко перемахнул через узкий промежуток меж двумя бортами и спрыгнул на неприятельскую палубу. Кое-кто из команды уже перебрасывал с борта на борт абордажные крючья, сводя оба судна вместе.
Томас, сжимая в одной руке копье, во весь голос подхватил клич капитана и вслед за ним перемахнул с палубы на палубу. Рыцарь-ветеран уже выскочил на середину корсарской палубы; его длинный меч сверкал зловещей дугой, отгоняя врага и одновременно высвобождая место для тех, кто идет следом. С обеих сторон раздалась беспорядочная трескотня аркебуз, которые стрелки после выстрела тут же откидывали в сторону, выхватывая для дальнейшего боя ятаганы. Спрыгнув на палубу, Томас быстро огляделся и кинулся на угрозу, что была ближе всех: рослый, угольно-черный сарацин в чалме, заросший до глаз бородой. Одна его рука размахивала тяжелым ятаганом, другая держала небольшой круглый щит из меди. Сарацин проворно набросился на Томаса, взмахом клинка сходу отбив стальное острие его копья. Рыцарь, давая острию упасть, тем не менее улучил момент, чтобы из-под клинка ткнуть им в неприятельскую грудь, скрытую под долгополым одеянием.
Корсар вовремя подставил щит и оттеснил им острие, успевшее лишь надорвать складку одежды. Тогда Томас, отдернув копье, ткнул им снова, ложным выпадом удержав врага на месте. Краем глаза он видел, как меч ла Валетта обрушился на чей-то череп, взметнув фонтан крови. На другой стороне вдоль фальшборта бросок возглавлял Стокли. Томас с черным корсаром оказались как бы на пятачке, словно их поединок был сценическим действом.
Внезапно пират с воплем бросился вперед, резким взмахом ятагана сшибая копье острием вниз. Одновременно с этим он щитом огрел Томаса по кирасе, но тот устоял, поскольку удар смягчился плотным гамбизоном; [16]воин же в ответ, сжав правую руку в кулак, заехал боевой рукавицей сарацину по носу. Под ее пластинками негромко хрустнули носовые хрящи. Корсар со звериным рыком боли и ярости снова выбросил вперед щит, отбросив им Томаса назад, и неистово замахнулся ятаганом, думая сразить нечестивца.
Томас предугадал этот выпад — кривая дуга стали, призрачным сполохом мелькнувшая на рассветном солнце, — и метнулся вбок. Ятаган, шелестнув совсем рядом, глухо тукнулся в палубу. Прежде чем корсар успел выпрямиться, рыцарь коварным образом ткнул его. Острие угодило сарацину в плечо и сбило с ног. Он тяжело опрокинулся на спину, и тут Томас ударил его снова, в грудь, под самую ключицу. Прорвав одежду, острие, как по маслу, вошло корсару глубоко в тело. Черное, как головня, лицо исказилось, взгляд выпученных глаз окаменел. Руки безвольно замерли на ране, из которой по складкам белой ткани вольно заструилась кровь.
Уперев ногу пирату в грудь, Томас выдернул острие, чутко озираясь в готовности нанести очередной удар. Видно было, как ла Валетт с отрядом людей пробивается к корме, где сейчас стоял предводитель корсаров со своими подручными, полными решимости отдать свою жизнь задорого. В другой стороне Стокли в компании с кем-то завладел передней палубой и сейчас расправлялся там с орудийной обслугой. В прочих местах палуба представляла собой хаотичное поле боя. Прочность доспехов рыцарей и наемников давала им неоспоримое преимущество. Магометанам фанатичная вера в своего пророка придавала свирепой храбрости, но это, пожалуй, и все. От стальных кирас и лат их ятаганы отскакивали без урона; исключение составлял разве что удачный удар в сочленение доспеха или по лицу. Иными словами, христиан пала всего лишь горстка, остальные же с беспощадной неуклонностью прорубались сквозь басурман, грозя рано или поздно посечь их всех.
Однако кое-кто из врагов все еще являл собой серьезную опасность.
Томас присмотрел себе одного рослого, поджарого, хорошо вооруженного воина с крупным щитом и ятаганом с золотой насечкой, стоящего, судя по всему, на страже у люка, что ведет в трюм галиота. В ногах у воина лежало простертое тело; белый крест на красном балахоне указывал на рыцарское сословие. Воин-корсар с глумливой улыбкой поднял свой кривой клинок так, чтобы Томас видел его обагренное лезвие. Колкость пришлось проигнорировать. Был этот корсар светлокож — вероятно, из тех, кого османы в свое время ребенком забрали из семьи на Балканах, вывезли к себе и взрастили в магометанстве, вроде печально известных янычар, составляющих костяк султанского войска. Черный лакированный шлем его украшал плюмаж из черного конского волоса; лоснисто-черными были и защитные пластины на кафтане с подбоем. Белесый шрам на щеке свидетельствовал об опытности этого воина — как, впрочем, и о том, что кому-то из врагов все же удалось до него дотянуться. Выставив острие копья, Томас подобрался и сделал ложный выпад в сторону его лица. Тот даже не моргнул, а лишь насмешливо качнул головой.
Рим, 61 год до нашей эры. Жизнь юного Марка Корнелия внезапно и круто меняется. Его отец, бывший центурион, убит, а сам Марк и его мать проданы в рабство. Судьба разлучает его с матерью, и Марк попадает в школу гладиаторов. Вот первый урок, который ему преподают: «Забудь о своей прежней жизни. Теперь твой дом здесь. Все, что тебе остается, — это учиться драться и выживать. Если ты преуспеешь в учебе, то будешь драться на арене и, быть может, умрешь как настоящий мужчина. Или же будешь вознагражден славой и богатством».
Рим, период ранней Империи. Префект преторианской гвардии Катон и его друг центурион Макрон вернулись с победой из Британии. Но невесело у них на душе – родив сына, скончалась прекрасная супруга префекта, которая, как теперь выясняется, изменяла мужу при жизни и наделала неподъемных для солдата долгов. Однако на этот раз Рим не узнает, каков Катон в гневе: его, не успевшего даже чуть-чуть отдохнуть, посылают в Испанию, подавлять восстание рабов. Может, хоть это отвлечет префекта от ярости и мрачных мыслей… Не тут-то было: испанскую экспедицию возглавил жестокий интриган сенатор Вителлий, и он явно не просто так собирает «под орлов» вдали от Рима всех своих главных врагов…
Саймон Скэрроу – лучший из лучших. Он – живой классик исторического экшена. Его серия «Орлы империи» давно стала культовой, а каждый роман из нее был мировым бестселлером. Залог успеха его книг – английская обстоятельность, достоверность и внимательность к деталям в сочетании с американским динамизмом и древнеримской жесткостью. Римская империя, 54 год. Префект Катон и центурион Макрон вернулись домой после удачной испанской кампании. Но Рим сильно изменился за время их отсутствия. Император Клавдий отравлен, и на трон взошел его приемный сын Нерон.
Для вольноотпущенника Квинта Лициния Катона, получившего римское гражданство из рук самого императора Клавдия, служба в армии — шанс занять достойное место в жизни. Однако для сослуживцев новобранец — «белая ворона», и выскочка из столицы вряд ли достоин служить под Серебряным орлом прославленного Второго легиона.В кровавых стычках с племенами германцев Катон завоевывает уважение товарищей. Но суровые испытания только начинаются. Легиону предстоит экспедиция на таинственный, окутанный туманами, загадочный и угрюмый остров Британия, варварские племена которого не сумел покорить даже Юлий Цезарь.
Богат и благословен оазис Сирийской пустыни — Пальмира, лежащая на перекрестье караванных путей. Но судьба царства, попавшего в поле притяжения двух могучих империй, незавидна: здесь зреет битва между Парфией и Римом. Похоже, престарелый правитель Вабат не в силах удержать бразды правления, и в Пальмире вспыхивает мятеж, раздуваемый соседями-парфянами. На кого положиться, если один сын у правителя оказывается предателем-мятежником, другой — ветреным гулякой, а третий и вовсе дурачок? Но до Рима уже долетел сигнал тревоги, и верные боевые товарищи центурионы Катон и Макрон повели своих солдат на подмогу запертому в цитадели Пальмиры гарнизону правителя… Успеют ли они вовремя?
Вот уже год как римские легионы под командованием Авла Плавта воюют в Британии. Приказ императора Клавдия однозначен: пленить вождя бриттов Каратака. Римляне уготовили для него хитроумную ловушку. Однако Каратак оказался еще хитрее. Теперь огромной орде туземцев противостоит лишь Третья когорта, в рядах которой воюет и центурион Катон – молодой, но многообещающий командир. Римляне выстояли в кровавой бане, но Каратаку удалось уйти. Приказ императора не выполнен… Третью когорту подвергают децимации – каждый десятый воин должен быть казнен.
Это захватывающее и всеобъемлющее повествование о бурных отношениях между лидерами держав, решавших судьбу мира во время Второй мировой войны: Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным. Перед лицом войны они боролись против общего врага – и против друг друга. Цель была достигнута: они привели союз к победе, но какие секреты остались за закрытыми дверями? Захватывающий авторский стиль повествования, неожиданно живые характеры за монументальными личностями, малоизвестные исторические детали – Келли предлагает свежий взгляд на цепочку принятия решений, которые изменили исход войны.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.