Меч и ятаган - [4]

Галера отстояла от ближнего галиота на полмили, когда водный простор пронзительно и тревожно огласил звук неприятельского горна. Затылок Томасу кольнуло льдистой иглой, а рука сильнее сжала копье. Сзади, с кормы галеры, донесся отчетливый голос ла Валетта:

— Барабан, боевую скорость! Канониры, готовить кулеврины!

Под неумолчный ритм барабана под палубой на бак внесли бочонок, в котором тлели готовые к использованию фитили. Под дуновением канонира, что первым вынул зажженный фитиль, угли в бочонке на мгновение вспыхнули. То же самое затем проделал второй канонир, и оба замерли у своих орудий в ожидании приказа палить.

С убыстрением стука барабана у Томаса участилось биение сердца; чувствовалось, как с каждым взмахом весел палуба под ногами чуть колеблется, словно уходя вперед. По левому траверзу [9]различались мелкие фигурки, которые, вскочив на ноги, мельтешили сейчас вокруг недогоревшего костра на берегу. Одни из них просто пялились на стремительный ход галеры, бороздящей воды бухты по направлению к берегу. Другие бросались бежать к краю воды и брести в сторону галеона, постепенно пускаясь к своему кораблю вплавь. Те, кто не мог плыть, возились с небольшим ботом, причем те, что на него забрались, мешали тем, кто сталкивал суденышко на воду. На ближнем корсарском галиоте вдоль бортов начинали выстраиваться темные фигуры — многие из них в тюрбанах — и, выхватывая оружие, дико жестикулировали в сторону открывшейся опасности. Их крики ясно доносились через разделяющее водное пространство.

Между тем на галере христиан не произносилось ни слова; лишь настукивал барабан да шуршала вода вдоль гладких бортов, да еще сдавленно покряхтывали налегающие на весла гребцы. Томас поглядел вдоль палубы назад, в сторону кормы, где в белесом предутреннем сумраке недвижно стоял капитан: левая рука на рукояти меча, обрамленное бородкой лицо смотрит вперед со спокойствием аскета. У ла Валетта было заведено вести людей на бой в молчании, зная, что это ввергает неприятеля в тревожную растерянность. Лишь в последний момент христианское рыцарство с оглушительным ревом обрушивалось на врага.

Вблизи что-то громко треснуло, отчего Томас невольно вздрогнул, а рядом перильце лестницы брызнуло щепой. Венчик дыма на корсарском галиоте показал то место, откуда секунду назад по галере выстрелил аркебузир. Сейчас он, оперев громоздкий приклад своего длинноствольного ружья о палубу, перезаряжал его со ствола. Томас огляделся в опасении, не заметил ли кто, как он вздрогнул, но все смотрели только вперед. У Стокли губы при этом шевелились в беззвучной молитве. Мелькнув взглядом на товарища и заметив, что тот смотрит, он прикусил язык и отвел глаза.

Снова венчики дыма, и сверху просвистали свинцовые шарики, один из которых ударил галеру в нос. На этот раз Томас не шелохнулся, молча наблюдая зловеще-красные вспышки, курящийся дым от которых через секунду рассеивался.

— Арбалеты! — воззвал ла Валетт. — Готовсь!

Оружие у солдат Ордена было по нынешним меркам слегка устарелым. Но оно, даром что и уступало вражескому в дальнобойности, было не таким громоздким и могло при метком попадании наносить жестокий урон. Небольшая группа солдат, шагнув вперед, рассредоточилась вдоль носа галеры. С помощью кранекинов [10]арбалетчики натянули тетиву и аккуратно поместили в желобки стволов тяжелые стрелы-болты.

— Целить произвольно! — донесся с кормы четкий приказ.

Колкому треску вражьих аркебуз на этот раз дружным клацаньем ответили замки арбалетов, болты которых, изящной дугой пролетев над водным пространством, исчезли среди вооруженного люда, теснящегося вдоль борта корсарского корабля.

Галеру от галиота отделяло сейчас не более сотни шагов. Орда иноверцев в тюрбанах, потрясая ятаганами и пиками, оскаленно выкрикивала христианам дерзости. Пришли в движение весла галиота: экипаж отчаянно пытался придать судну ход. Томас напрягся в ожидании неминуемой команды «пли»; видно было, как один из канониров, глядя через плечо, нетерпеливым рыком поторапливает:

— Ну давай же, давай!

Капитан ла Валетт, выждав еще секунду-другую, приложил ладони ко рту и рявкнул:

— Пли!

Глава 2

Канониры тут же поднесли горящие фитили к бумажным кулям с порохом, что виднелись в затравочных отверстиях. Порох вспыхнул со злобным шипением, и из дул обоих орудий с раскатистым грохотом вырвались снопы дымного пламени. От жесткой отдачи дрогнула под ногами палуба; Томас был вынужден выставить ногу, чтобы удержать равновесие. Обе кулеврины были заботливо заряжены гнутыми гвоздями, обрывками цепей и кусками свинца — смесью, не столь давно захваченной на одном из кораблей неприятеля. Есть некое дикарское удовольствие в созерцании того, как вражий боезапас используется против самого же врага. Как раз сейчас на глазах у Христова воинства смертоносный заряд из железных обрезков шарахнул в борт корсарского судна и, проломив в двух местах леер, [11]разметал магометан, как тряпичных кукол, образовав из них на палубе недвижные взлохмаченные груды.

— За Бога и Святого Иоанна! — взревел ла Валетт, и люди его отозвались громовым ревом; орали рты, блестели истово глаза. — За Бога и Святого Иоанна-а! — вновь и вновь выкрикивали они, в то время как галера стремилась вперед, прямо к борту вражеского судна.