Меч и плуг - [3]
Немой тяжеловесный укор комбрига добросовестный начальник штаба принимал целиком на собственный счет.
Еще в пути, основываясь на шифровках из штаба войск, получаемых на крупных станциях, через которые пролетали эшелоны бригады, Юцевич предложил и разработал идею встречного наступления. Помощник комбрига Криворучко принял командование передовым полком. Сначала события развивались строго но плану, командиры эскадронов докладывали, что сбивают мелкие заслоны противника (из штаба войск специально предупредили, что сторожевые охранения повстанцев выдвинуты необычно далеко — на 30–40 километров от основных сил). Но вот прискакал нарочный от заместителя Криворучко, лихого Маштавы, — и штаб оцепенел: на стоянке бежавшего бандитского отряда Маштава обнаружил не что иное, как… копию приказа самого Котовского, отданного всего два дня назад! Каким образом очень важный штабной документ мог оказаться в руках врага? Что теперь будет с планом встречного боя, целиком построенным на внезапности второго удара? Ничего себе, хороша внезапность!
Для начальника штаба наступили трудные минуты.
В разглашении тайны комбриг прежде всего винил распущенность, наплевательское отношение к такому противнику, как бандит.
— Языки же у всех — во! — показал на метр от лица. — Соображения — во! — отчеркнул на мизинце. — Думали, шапками закидаем. Я же вижу, не слепой. Собирались как на блины. Подумаешь, какой-то Антонов… А он нам еще покажет, подождите!
Возражать было нечего. Да и не следовало возражать, Юцевич знал это по опыту. Пускай выкричится, отведет душу. И, пережидая справедливый гнев комбрига, Юцевич продолжал думать о зловещей находке Маштавы. Надо же случиться! Никогда такого не бывало… Сгоряча Котовский приказал, чтобы отныне обо всем важном в штабе говорили только по-молдавски.
На предложение Юцевича послать сейчас же за начальником особого отдела комбриг дернул щекой:
— Толку-то теперь…
Копия приказа, переписанная каракулями не шибко грамотного человека, лежала перед ним на столе, и он поглядывал на нее с брезгливостью и недоумением одновременно.
Время было позднее, разбор решили отложить на утро.
Важней всего сейчас было предугадать, что предпримет Богуславский, получив в руки такой драгоценный подарок. Комбриг считал, что полки повстанцев отойдут. Богуславский был бы круглым дураком, не увидев угрозы своему флангу. Юцевич не соглашался. По всем данным, Богуславский — смелый, инициативный офицер, к тому же, узнав о намерениях противника, он сможет по-своему спланировать бой. Все выгоды вроде бы на его стороне.
— А вот увидишь, — отрезал Григорий Иванович и, окончательно расстроенный, ушел к себе.
Ночью комбриг спал беспокойно, и Борисов с Юцевичем, засидевшиеся в штабе, слышали, как в соседней горнице скрипела кровать под его могучим телом. Привычка спать, вполглаза осталась у Котовского с каторги, не до сна бывало и потом, в беспрерывных боях.
Часа в два он поднялся и молча, с мятым хмурым лицом, ни на кого не взглянув, прошел в сени. Стукнула входная дверь. Не было его долго. Потом в штабе услышали, как он кого-то отчитывал на улице, — похоже, часового и, кажется, за непорядок с винтовкой. («Выяснить», — наметил для себя Юцевич.) Потом комбриг вернулся. Ворот гимнастерки расстегнут, веки припухли. Прежде чем скрыться к себе, молча посмотрел на Юцевича, спрашивая, нет ли чего от Криворучко. Начальник штаба покачал головой.
Слышно было, как у себя в горнице Котовский шуршал картой и вздыхал. Если только Богуславский снимется и отойдет, для бригады начнется нудная маета с преследованием, злыми неожиданными стычками. Недели пройдут, прежде чем снова удастся принудить бандитов к большому открытому бою.
Свежая весенняя ночь шла на убыль, и ожидание новостей от Криворучко становилось нестерпимым. Ничто так не томит военного человека, как неизвестность. Юцевич поднимался и уходил в аппаратную — узнать, когда же наконец установится связь со штабом войск в Тамбове.
Донесения, поступившие в это позднее время, просматривались Борисовым и дежурным по штабу, — все могло подождать до утра, комбригу не докладывали. Лишь утром, получив пакет от самого Криворучко, комиссар вошел в горницу, где спал комбриг. Котовский лежал на боку, подогнув колени. Едва Борисов наклонился над ним, он сразу же открыл один глаз и глянул трезво, зорко, будто и не спал. Эта тюремная привычка просыпаться, не вскакивая, не меняя позы, всегда пугала комиссара. Он молча протянул пакет с донесением.
Наспех одевшись и торопясь к свету, Котовский разорвал конверт, на первый раз жадно, через строчки, пробежал глазами, затем засопел, нашарил табурет и сел.
Ну вот пожалуйста. Богуславский все же отошел. Это и понятно. Какой дурак станет дожидаться удара с фланга? А сманеврировать, как это вчера предсказывал Юцевич, мятежникам весьма непросто, достаточно взглянуть на карту. Местность не располагает к маневрам.
Юцевич — он весь остаток ночи провел в аппаратной; и встретился с начальником особого отдела только что на крылечке штаба, — Юцевич на этот раз держался твердо и под бешеным взглядом комбрига глаз не опускал. Да, Григорий Иванович оказался прав: первая повстанческая армия не стала дожидаться боя и отошла. Но все же на вопрос, почему Богуславский неожиданно снялся с места, ответа до сих пор нет. Перехваченный приказ штаба бригады? Едва ли. Юцевич считал, что уклониться от боя Богуславского заставил отнюдь не приказ Котовского, попавший ему в руки. Приказ приказом, но планы бандитов смешало что-то совсем другое. В пользу этого довода, кстати, говорит и вот только что полученное донесение Криворучко. Судите сами: когда они могли добыть приказ Котовского? Не раньше чем вчера. Так что же, со вчерашнего дня Богуславский успел не только свернуть полки, но еще и согнать для прикрытия своего отхода тележную орду мужиков? Любой военный скажет, что для такой уймы дел необходимо по меньшей мере дня три-четыре. Вот почему Юцевич категорически не соглашался с комбригом, считавшим, что Богуславского спугнул добытый каким-то образом приказ штаба бригады.
Тематика произведений Н. Кузьмина — утверждение высоких нравственных идеалов в современном обществе. Герои, люди разного возраста, ставят перед собой и решают проблемы верности долгу, бескомпромиссности. Большое место отводится молодежи, ищущей свое место в жизни.
XX век по праву войдёт в Историю под названием «русского». Никогда государство древних русов не достигало такого величия, как в закатившемся веке, последнем во втором тысячелетии. Эти потрясающие успехи всецело связаны с исполинской личностью И. В. Сталина, чей исторический масштаб только начинает осмысливаться всерьёз.Начало XX века ознаменовалось для России двумя мощными антирусскими восстаниями. Чрезмерное участие в обоих приняли лица «некоренной национальности». Они, «пламенные революционеры», называли Россию «этой страной», а русских — «этим народом».
Николай Кузьмин известен читателю по романам «Первый горизонт», «Победитель получает все», «Приговор». В серии «Пламенные революционеры» вышли ого повести «Меч и плуг» — о Г. Котовском и «Рассвет» — о Ф. Сергееве (Артеме).Повесть «Огненная судьба» посвящена Сергею Лазо, одному из организаторов борьбы за Советскую власть в Сибири и на Дальнем Востоке, герою гражданской войны, трагически погибшему от рук врагов революции.
Книга посвящена увлекательному миру спорта. В центре повествования – футболисты команды мастеров, их спортивные и личные судьбы, часто скрытые за глянцевым фасадом побед. Автор ярко и увлекательно показывает процесс становления личности спортсмена, его бойцовских качеств, помогающих высоко нести знамя отечественного спорта.Для спортсменов, тренеров, широкого круга читателей.
На имени генерала Лавра Георгиевича Корнилова, возглавившего так называемый корниловский мятеж осенью 1917 года, десятилетиями лежала печать реакционера и мракобеса. В предлагаемой книге автор анализирует происшедшее и убедительно показывает, что затея с мятежом явилась чудовищной провокацией международных сил, ненавидевших Россию, ее мощь и православное вероисповедание.Царский генерал Корнилов, истинный сын своей Родины, скорее фигура трагическая, ибо вовремя не сумел распознать скрытую подоплеку намерений мировой закулисы.
В сборник «Короткий миг удачи» вошли лучшие произведения Н. Кузьмина, созданные им в разные годы. И хотя все эти произведения повествуют об очень разных человеческих судьбах и характерах, их объединяет не только авторский интерес к героям, но и присущая большинству из них любовь к своей профессии, доброта к окружающим их людям.
Беллетризованная повесть о завоевании и освоении Западной Сибири в XVI–XVII вв. Начинается основанием города Тобольска и заканчивается деятельностью Семена Ремизова.
Полифонический роман — вариация на тему Евангелий.Жизнь Иисуса глазами и голосами людей, окружавших Его, и словами Его собственного запретного дневника.На обложке: картина Matei Apostolescu «Exit 13».
Перед нами не просто художественная интерпретация знаменитого «Хождения за три моря» Афанасия Никитина (1468—1474), но и увлекательное авторское «расследование»: был ли на самом деле Никитин «простым купцом», имея при себе дорожную грамоту от царя Ивана III и заезжая во все «горячие точки» пятивековой давности...
Это первая часть дилогии о восстании казаков под предводительством Степана Разина. Используя документальные материалы, автор воссоздает картину действий казачьих атаманов Лазарьки и Романа Тимофеевых, Ивана Балаки и других исторических персонажей, рассказывая о начальном победном этапе народного бунта.
Приключения атаманши отдельной партизанской бригады Добровольческой армии ВСЮР Анны Белоглазовой по прозвищу «Белая бестия». По мотивам воспоминаний офицеров-добровольцев.При создании обложки использованы темы Андрея Ромасюкова и образ Белой Валькирии — баронессы Софьи Николаевны де Боде, погибшей в бою 13 марта 1918 года.
Леонид Рахманов — прозаик, драматург и киносценарист. Широкую известность и признание получила его пьеса «Беспокойная старость», а также киносценарий «Депутат Балтики». Здесь собраны вещи, написанные как в начале творческого пути, так и в зрелые годы. Книга раскрывает широту и разнообразие творческих интересов писателя.
Лев Кокин известен читателю как автор книг о советской молодежи, о людях науки («Юность академиков», «Цех испытаний», «Обитаемый остров»). В серии «Пламенные революционеры» двумя изданиями вышла его повесть о Михаиле Петрашевском «Зову живых». Героиня новой повести — русская женщина, участница Парижской Коммуны. Ораторский дар, неутомимая организаторская работа по учреждению Русской секции I Интернационала, храбрость в дни баррикадных боев создали вокруг имени Елизаветы Дмитриевой романтический ореол.Долгие годы судьба этой революционерки — помощницы Маркса, корреспондента Генерального Совета I Интернационала — привлекала внимание исследователей.
Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.
Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.
Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».