Меч и пламя - [20]

– Тише. Не надо плакать. Я позабочусь о вашем четвероногом друге, обещаю. Он сейчас совсем не чувствует боли. Видите, как спокойно он спит? – Рука де Монфора погладила ее по мягким волосам.

Адель невольно прижалась к его груди, ища поддержки в теплых объятиях. Наконец рыдания ее утихли, и она начала понимать, где находится и кто именно ее обнимает. Потрясенная, девушка подалась назад и взглянула на де Монфора в крайнем изумлении. Выпустив ее, он отступил на шаг, и Адель с особой остротой ощутила холод и одиночество. Несколько раз моргнув, она подняла на него опухшие от слез глаза; голова ее раскалывалась от боли.

– Вы в состоянии сейчас ехать верхом?

– Да. Со мной… все в порядке.

– Хорошо. Сейчас приведут вашего коня, и в путь.

Коротко кивнув ей, де Монфор удалился, а Адель…

Она была совершенно потрясена случившимся. Неужели ей все это почудилось? Нет, он и в самом деле поддержал ее, когда она чуть было не упала, предложил ей безопасное прибежище в своих объятиях, а затем нежно прижал к себе, в то время как она дала волю чувствам, которые таила в душе вот уже много дней. Раны бедного Вэла были видимой причиной, вызвавшей этот поток горя, однако Адель понимала, что на самом деле она оплакивает конец той жизни, которую вела прежде, а также утрату своих так долго лелеемых надежд на возращение Джоса. Действительность оказалась куда более суровой, чем ей представлялось еще совсем недавно.

Самым поразительным открытием для нее было то, что не кто иной, как Рейф де Монфор, обнял ее, чтобы утешить. Но что было еще более поразительно: находясь в кольце его сильных рук, она почувствовала с его стороны любовь и защиту.

Обернувшись, Адель увидела, как слуги ведут через двор замка ее коня, уже оседланного для предстоящего путешествия. Она опустила на место грубую холстину, которой была прикрыта повозка. Де Монфор принял у конюшего поводья Лунного Света и направился вместе с ним в ее сторону. Когда девушка подняла испытующий взгляд на барона, выражение его лица было совершенно бесстрастным, в глазах не угадывалось ни намека на недавнюю нежность, а в голосе не чувствовалось ни мягкости, ни ласки. Перед ней снова стоял тот Рейф де Монфор, которого она знала, – холодный, угрюмый и властный.

– Надеюсь, вы готовы, леди Адель? – строго осведомился он, словно ничего не произошло.

Она пыталась найти в нем хоть какие-нибудь следы только что происшедшего между ними, однако все было тщетно.

– Да, милорд. Я готова.

Де Монфор придержал коня, и она, встав на деревянную колоду, взобралась в седло, затем потрепала гриву Лунного Света, успокаивая его. Она сразу почувствовала радостное возбуждение, охватившее мерина, – он весь дрожал, порываясь скорее вырваться на свободу. Как бы ей хотелось хотя бы отчасти разделить восторг своего коня по поводу предстоящего путешествия! К несчастью, ее собственное душевное состояние было сейчас больше сродни состоянию бедного Вэла, который лежал, весь израненный и избитый, в своей клетке.

Не успели они провести в пути и двух часов, как де Монфор понял, что совершил ошибку, настаивая на немедленном отъезде. Небо на севере потемнело, ветер усилился, и все его бодрые заверения касательно яркого солнца и сухих дорог пропали втуне. Однако он с мрачным видом продолжал ехать дальше. Ему не терпелось покинуть Эстерволд, чтобы как можно скорее доставить Адель Сен-Клер целой и невредимой в дом ее будущего мужа. С этой целью Рейф готов был пуститься в путь в любую погоду, за исключением разве что снежной бури, поскольку чем дольше он находился в непосредственной близости от этой женщины, тем труднее ему было сохранять видимое равнодушие. Кроме того, он искренне сожалел о том, что позволил себе заключить ее в объятия. Ощущение показалось ему приятным, однако это объяснялось всего лишь недостатком здравого смысла с его стороны – пороком, которым он в последнее время страдал слишком часто.

Вскоре облака стали еще темнее, а один особенно сильный порыв ветра сорвал полотняные покрытия с повозок, так что колонне пришлось остановиться. Когда они снова тронулись в путь, с неба начали падать первые капли дождя. Путешественники прибавили скорости, торопясь добраться до какого-нибудь поселения, где бы они могли укрыться на время бури.

Ближайшая деревня состояла из небольшого замка, приходской церкви и ряда бедных лачуг. Хозяин замка за мизерную плату позволил им расположиться на ночь в амбаре для хранения зерна.

Адель сбросила с себя плащ, довольная уже тем, что это продуваемое всеми ветрами строение дает им хоть какую-то защиту от дождя, барабанившего по крыше. В одном конце амбара были расположены стойла, в которых когда-то помещались животные, но ветхая солома на полу уже давно превратилась в пыль. Однако на Марджери и Кейт этот амбар с высокими потолками произвел немалое впечатление, и они даже сравнивали его с церковью.

Вскоре пол был устлан свежей соломой и принесенными из повозок одеялами: их разложили на полу, устроив нечто вроде постели. Маленькая Кейт, не привыкшая к долгим путешествиям, едва улегшись, тут же погрузилась в сон. Марджери пристроилась рядом с ней и спустя некоторое время тоже задремала. Спальное место для Адель было приготовлено по другую сторону деревянной перегородки, чтобы оградить ее от любопытных взоров солдат.