Джессамин Дакре ехала верхом по узкой дорожке, петлявшей под стенами замка. Холодный ветер с реки, пробираясь под складки плаща, заставлял се то и дело зябко ежиться. Натянув поводья, девушка попридержала гнедого и надвинула пониже капюшон. Сейчас она походила на обычного деревенского мальчишку. Впрочем, ей это даже нравилось. Простой серый плащ из домотканой шерсти оказался куда удобнее, чем обычный наряд: платье, тесно облегавшее фигуру, и меховая накидка. Чулки, рубашку и тунику Джессамин позаимствовала у сына одного из замковых слуг, а сапоги для верховой езды, из мягкой лосиной кожи, доходившие до колен, были ее собственными.
В Уэльсе нынче неспокойно. Шел 1401 год, третий год правления короля Генриха. Валлийцы то и дело совершали набеги на земли приграничных лордов — английских Маршей (Пограничный район между Англией и Уэльсом).
Переодевшись в деревенского мальчишку, верхом на простом гнедом кобе (порода коренастых верховых лошадей) девушка рассчитывала незаметно ускользнуть, даже если доведется наткнуться на солдат.
За кем бы они ни шли — за королем или за валлийцем Оуэном Глендовером — значения не имело: одинокая женщина всегда желанная добыча для шайки мародеров.
Преодолев последние несколько футов, девушка оказалась на песчаном берегу. Джессамин оглянулась: за ее спиной высилась мрачная громада замка Кэрли, на фоне серого осеннего неба ярко выделялись высокие башни из красного песчаника. Над головой кружили кроншнепы, и их заунывное «ку-урви», «ку-урви» разносилось далеко вокруг. Птицы издавна селились в этих местах, избрав своим домом болотистые, топкие берега реки. Именно им, и в особенности их тоскливым воплям, замок и был обязан своим необычным названием. (Кэрли (Curlew) — по-английски кроншнеп.)
И словно сама природа позаботилась о безопасности обитателей Кэрли. Вместо крепостного рва у подножия толстых стен замка извивался один из притоков реки Ди, напоминая греющуюся па солнышке серую змею. То исчезая, то снова появляясь меж огромных глыб песчаника и угрюмых скал, он стремился па север, туда, где его воды сольются с сотней таких же ручьев, и река понесет свои воды дальше, к Ирландскому морю.
Подобрав полы домотканого плаща, Джессамин понукала гнедого каблуками, заставляя войти в воду. Не прошло и нескольких минут, как она, целая и невредимая, вскарабкалась на противоположный берег. Нед, огромный пятнистый пес, старался не отставать от хозяйки ни на шаг. Родословная его была довольно туманной, а вот преданность не вызывала никаких сомнений.
Дождавшись, пока он займет свое обычное место позади Мерлина, Джессамин двинулась вперед, к прибрежной деревушке Морфа Бэч, придерживаясь чуть заметной тропинки среди топких, болотистых лугов, то и дело скрывавшейся в зарослях чахлых ив и ольхи.
Неожиданно дорога круто свернула в сторону, и Джессамин смогла еще раз полюбоваться серой громадой замка. Она с гордостью разглядывала его, любуясь исполинскими воротами, увенчанными надвратной башней. Еще четыре башни, поменьше, возвышались по бокам — замок был выстроен в форме пятиугольника и напоминал форт с пятью бастионами. Но он не был обычной приграничной крепостью с гарнизоном. Этот замок король Эдуард пожаловал прадеду в награду за верную службу. Несмотря на то что замок не имел важного стратегического значения, Джессамин гордилась родным Кэрли так, словно это была королевская резиденция.
Конечно, по соседству немало куда более величественных замков. Самый большой среди них — замок Ред лорда Грея в Руфине. Реджинальд Грей был одним из английских Маршей Диффрина Клуида, и земли его простирались дальше, чем Джессамин могла вообразить. К счастью, нынешнего лорда Грея совершенно не интересовало поместье Кэрли, и семья Дакре жила в нем относительно спокойно.
Но лорд Грей отнюдь не проявлял подобного великодушия по отношению к своему валлийскому соседу — Оуэну Глендоверу. Их вражда из-за узкой полоски земли превратилась в кровавую междоусобицу.
Пухлые алые губки Джессамин сжались, стоило ей вспомнить, каких неимоверных усилий требовало сохранение нейтралитета. Однако она не могла не понимать, что наступит время, и ей придется принять чью-либо сторону. И все же Джессамин яростно отстаивала свою независимость. То, что она родилась женщиной в этом мире, принадлежащем мужчинам, ничуть не обескураживало ее.
Джессамин привыкла поступать по-своему, изредка делая уступки общепринятым правилам. Как ни странно, ее отец никогда не стремился обуздать строптивую дочь. Долгожданный наследник сэра Хью — Уолтер был на три года моложе Джессамин. К несчастью, он появился на свет хилым, с короткой, искривленной ногой. И, словно родиться калекой было недостаточно, бедняга Уолтер, когда ему еще не исполнилось и пяти, заболел какой-то странной болезнью. Никто не мог понять, что это за недуг, но несчастный ребенок то и дело горел в жару или корчился в страшных конвульсиях, и все это перемежалось долгими периодами, когда он лежал без чувств.
Жалея больного брата и не зная, как облегчить его мучения, Джессамин сопровождала Уолтера на занятия. Под руководством сестры он научился читать по-латыни, вести счета и играть в шахматы. Увы, но в занятиях, требовавших физической силы и выносливости, успехи Уолтера были куда скромнее. Хотя он и выучился с грехом пополам стрелять из лука и владеть мечом, но при виде крови его охватывал ужас. Более того, он очень редко ездил верхом, поскольку тряска в седле причиняла искривленному бедру нестерпимую боль. Вскоре ни у кого не осталось сомнений, что молодой Уолтер Дакре никогда не поведет своих людей в битву.
