Меч и корона - [168]

— Я рискну. Завтра я отплываю, что бы там ни было.

И пошел к двери, на ходу выкрикивая распоряжения.

Этого я в общем-то ожидала, и все равно сердце у меня екнуло, страх затопил душу.

— Анри! Не надо! Вспомните «Белый корабль», — крикнула я ему вслед.

Я говорила об ужасной трагедии, в результате которой прервалась бесценная жизнь. При кораблекрушении Генрих Первый потерял своего единственного сына, и страна оказалась ввергнута в кровавую пучину гражданской войны, ибо ее бароны не пожелали подчиниться женщине, Матильде, матери Анри. Неужто и я отдам его морю, потеряю, как потерял Генрих Первый свет очей своих? Допустить, чтобы Анри погиб в пучине морской — нет, этого я не вынесу.

— Плевать я хотел на «Белый корабль»! — крикнул он мне в ответ.

Но у самой двери резко повернулся на каблуках и снова подошел ко мне. Ласково взял за локти и поднял из кресла перед камином, в котором я так уютно устроилась. Шитье упало на пол, Анри рассеянно наступил на него сапогом.

— Я отправляюсь завтра, вы не заставите меня передумать. Но вы со мной не поедете. Пока еще не время. Это слишком опасно.

Он с сомнением окинул глазами мою фигуру.

Не поехать с ним? Ну, нет! Этого я не допущу. Не для того я приехала на побережье, чтобы теперь остаться в одиночестве. Не для того выносила все эти недели нетерпение и приступы гнева Анри, вышивая тем временем алтарный покров (меня не волновало, закончу ли я эту вышивку), чтобы теперь меня тихонько отправили домой — в Руан, в Анже, пусть даже в Пуатье. Да, меня пугали бури, вздымавшиеся стенами морские волны, но ничто не помешает мне отплыть вместе с ним.

— Я не желаю, чтобы вы оставляли меня, Анри.

— Элеонора…

— Если вы отправляетесь в Англию, то и я вместе с вами.

Агнесса и Аэлита, два наших критически настроенных слушателя, обменялись понимающими взглядами — вероятно, они прикидывали, чем закончится этот спор. Анри заметил обмен взглядами и отреагировал так, как и следовало ждать от мужчины.

— Вон! — приказал он им.

Они подчинились.

— Ради Бога, Элеонора! — воскликнул он, как только дверь снова закрылась. — Вы же не в том состоянии, чтобы путешествовать.

— Вы сами пригласили меня сопровождать вас.

— Но это было до того, как мы застряли здесь. Вы посмотрите на себя. Вы стали полной и круглой, как яйцо! — Я не успела даже открыть рот, чтобы опровергнуть нарисованную им картину, вовсе мне не льстившую. — Вы ведь не будете слишком неуступчивой, а?

Я вскинула голову. Я как раз собралась быть очень неуступчивой.

— Я еду с вами вместе, Анри, даже если мне придется родить на этом чертовом корабле.

На Анри это не произвело впечатления.

— Послушайте меня, Элеонора. Никуда вы не поедете.

— Тогда я сама найму корабль, раз нет другого выхода! Поплыву одна!

Дай Бог, чтобы не дошло до этого.

— А я запру вас в этой жалкой крепости, если другим путем не смогу отговорить от опасного путешествия.

— Покажите мне тюрьму, двери которой нельзя было бы отпереть пригоршней золота!

— Элеонора! Ради Бога!

— Не смейте кричать на меня!

— Я и не думал кричать!

— А я не позволю вам оставить меня здесь!

Весы спора заколебались. Я сжала кулак и ударила Анри по плечу, не так уж слабо.

— Господи, помоги мне!

Вот теперь он орал по-настоящему. Должно быть, Агнессе и Аэлите (несомненно, подслушивавшим за дверью) было отлично все слышно.

— Думаю, Он вам поможет. Но я помогу еще больше. Я же нужна вам, Анри, — не отступала я ни на пядь.

— Так ли мне нужна взбалмошная и своенравная женщина, которая не желает подчиняться приказу даже ради спасения своей жизни?

— Нужна. Если вы отправляетесь в Англию, Анри, то и я вместе с вами, так или иначе. Все очень просто.

Я почувствовала тот миг, когда чаша весов стала клониться в мою сторону.

— Ха! Вы испытываете мое терпение, герцогиня Элеонора.

Я снова вскинула голову и с легкой улыбкой на устах молча ждала, что он решит.

— Вы женщина упрямая и капризная. Наверное, мне не следует удивляться. — Напряжение спало, на губах Анри обозначился намек на улыбку, пальцы его перестали сжимать мои локти. — Коль уж Людовику хватило глупости взять вас с собой в крестовый поход, то я, вероятно, просто обязан пригласить вас в короткое путешествие до Англии.

— Тем более что вы отнюдь не глупы.

— Да, не глуп. Бог тому свидетель. Я понимаю, что вы мне очень нужны. Нам, любовь моя, надо устроить настоящее представление. И мы сыграем его на славу.

Да, он не страдал сентиментальностью. С тем он вышел — готовить отъезд и подгонять всех. А вышивка была безнадежно порвана.

Так я пережила участие в одной из дьявольских кампаний Анри: целые сутки шторм бросал нас как игрушку, я погибала от холода на борту его флагманского корабля «Эснекка» («Морской змей») — боевой галеры, такой же угрожающе хищной, как сам Анри. Ни о каком уюте и речи не шло. А потом мы заночевали в кишевшем блохами и всевозможными другими насекомыми старом саксонском дворце на южном берегу Темзы, в забытом Богом местечке под названием Бермондси[97]. Столь сомнительное жилище — и сразу после того, как мы побывали в Королевской сокровищнице в Винчестере, где бароны принесли нам присягу на верность. Они все дрожали, будто камыш на сильном ветру, не сводя изумленных глаз со своего нового короля, который совершил чудо — пересек в такое время пролив Ла-Манш, будто ангел мщения, посланный самим Богом, дабы судить грехи этой измученной, разоренной войною страны. Но все они были настороже. Не было среди них ни единого, кто не слыхал бы, что произошло в Лиможе.