Меч Бедвира - [22]

— Ох, — выдохнул хафлинг, когда циклоп всем своим весом навалился на копье и начал безжалостно вкручивать его в распростертое тело. Лежа на земле, Лютиен извивался и вопил.

Оливер прижал свою огромную шляпу к груди и склонил голову в знак уважения. Но циклоп неожиданно дернулся и выпрямился, выпустив оружие. Он шатаясь отступил на несколько шагов и попытался повернуться, и Оливер заметил, что тот прикрывает живот, надеясь удержать вываливавшиеся внутренности. Прямо на земле лежал меч юноши, наполовину окрашенный кровью. Лютиен сел и отбросил древко в сторону. Оливер громко рассмеялся, поняв, что произошло на самом деле. Копье вовсе не проткнуло Лютиена — он зажал под мышкой оружие циклопа и перекатился на бок, чтобы обман не был замечен.

— Полагаю, этот парень может мне понравиться, — заметил хафлинг, приветствуя победителя взмахом шляпы.

— Ну, трусливый жирный купец, теперь ты признаешь себя побежденным? — заорал Оливер, распахивая дверцу повозки. — Ты можешь выйти сам — или тебя вытащит острие моей прекрасной рапиры!

Дверца со скрипом открылась, и купец вылез наружу, сопровождаемый накрашенной и надушенной дамой, облаченной в малиновое шелковое платье с очень глубоким декольте и вызывающе короткой юбкой. Женщина окинула хафлинга презрительным взглядом, но выражение ее лица резко изменилось, когда она заметила привлекательного юного Бедвира, собиравшегося присоединиться к группе.

Лютиен поймал ее похотливый взгляд и ответил презрительной ухмылкой. Он немедленно вспомнил Авонезу, и его левая рука бессознательно потянулась к эфесу окровавленного меча.

Три изящных прыжка — на сиденье, на круп лошади и на землю — привели Оливера вниз, к остальным, и он закружился вокруг двух пленников. Хафлинг свободной рукой сдернул кошель с пояса купца, а острием рапиры — ожерелье с шеи женщины.

— Ступай обыщи фургон, — велел он Лютиену. — Я не просил тебя о помощи, но милостиво соглашусь разделить добычу.

Разбойник помедлил, на мгновение задумавшись, подсчитывая улов. Сперва он записал на счет Лютиена трех циклопов, половину врагов, затем напомнил себе, что возница принадлежит ему.

— Ты расправился с двумя из шести, — признал он. — Следовательно, четыре шестых добычи — мои.

Лютиен выпрямился, пораженный.

— Ты полагаешь, тебе причитается половина? — возмутился хафлинг.

— Я не грабитель! — объявил юноша.

Все трое — Оливер, купец и дама — оглядели окружающую бойню, мертвых и раненых циклопов, валявшихся в грязи.

— Теперь ты стал им, — сказали они хором, и Лютиен вздрогнул.

— Фургон! — напомнил Оливер, нарушив наконец затянувшееся молчание. Лютиен пожал плечами и двинулся за ним, войдя в фургон. Он содержал массу отделений, заполненных съестными припасами, шалями, парфюмерией и прочими вещами, необходимыми в пути. Однако после нескольких минут поиска Лютиен обнаружил под сиденьем маленький железный сундучок. Он вытолкнул его в открытую дверь и вылез следом.

Оливер поставил купца на колени, обыскивая его одежду до нижнего белья и утомленно постанывая.

— Так много карманов, — объяснил хафлинг юноше, обшаривая огромный камзол.

— Ты можешь обыскать меня, — промурлыкала женщина, обращаясь к Лютиену, и он отступил на шаг, стукнувшись об открытую дверь фургона.

— Если ты прячешь под этим что-либо стоящее, — ответил ей хафлинг, окидывая оценивающим взглядом ее облегающий наряд, — то ты даже наполовину не являешься такой женщиной, какой прикидываешься!

Он смеялся своей собственной шутке, пока не заметил железный ящичек в руках у Лютиена. Затем глаза Оливера вспыхнули.

— Я вижу, нам пора, — сказал он, отшвырнув прочь камзол.

— Как насчет них? — спросил Лютиен.

— Мы должны их убить, — небрежно ответил Оливер. — Или они наведут на нас всю преторианскую гвардию.

Лютиен сердито нахмурился. Одно дело — схватка с вооруженными циклопами, но убийство беззащитных пленников и раненых врагов (даже если они были циклопами), побежденных на поле чести, — это совсем другое. Однако еще до того, как юноша запротестовал, хафлинг застонал и воздел руки в притворном отчаянии.

— О, но один из одноглазых удрал, — с преувеличенным ужасом воскликнул Оливер. — Так что мы не сможем устранить всех свидетелей. Может статься, милосердие сослужит нам неплохую службу.

Он оглянулся вокруг на стонущих циклопов. Возница лежал позади повозки, другой циклоп, втоптанный в землю скакуном Оливера, теперь приподнялся на одном локте, наблюдая за происходящим. Тот, которому Лютиен пропорол живот, все еще стоял на коленях, прижимая руку к брюху, а циклоп, которого отправил в полет пони Оливера, уже, хотя и нетвердо, поднялся на ноги, однако не делал попыток приблизиться к грабителям. Не считая того, которого Оливер обратил в бегство, поразив в зад, оставался только мертвый арбалетчик на крыше фургона.

— Между тем, — добавил хафлинг с ухмылкой, — ты единственный, кто действительно убил кого-то.

— Возьмите меня с собой! — неожиданно возопила дама, бросаясь к Лютиену. Она обрушилась на него, и юноша уронил сундучок — прямо себе на ноги. Вдохновляемый болью, одуряющим запахом духов женщины и вернувшимися воспоминаниями об Авонезе, Лютиен взревел и отшвырнул ее назад, а затем, прежде чем сообразил, что он делает, юноша ударил ее кулаком прямо в лицо, заставив тяжело рухнуть на землю.