Меценаты зла - [88]

Стюард – парень чуть старше двадцати лет, заканчивал в этом году медико-космическую академию. Полет на Spes в рабочей команде был большим шагом в его карьере. Сделать первый прыжок за пределы родной системы во время учебы удается далеко не каждому. Директора заводов часто шли навстречу учебным заведениям, так как услуги студентов обходились в разы дешевле, чем наем профессионалов. Но некоторые студенты и вовсе в космос не выходили, проходя всю практику лишь на тренажерах. Да и диплом не был пропуском во Вселенную. Даже у самых престижных заведений в каждом выпуске был «брак» – люди, которые навсегда отворачивались от космоса, хотя посвятили ему несколько лет изнурительной учебы.

– Саша Лим, – протягивая руку, сказал студент.

Стоило стюарду назвать фамилию, как Кирилл разглядел в нем азиатские черточки. Едва заметно зауженные глаза, желтовато-коричневый оттенок кожи… «Определенно, его прадедушка кувыркался с корейкой или японкой, – подумал Громов. – Если у меня когда-нибудь выдастся отпуск, тоже наведаюсь к азиатским прелестницам. Надеюсь, Черная Невеста не приревнует». Это пошленькое желание развеселило звездолетчика, и он с улыбкой ответил:

– Кирилл Громов. Бортинженер.

– Очень приятно. Надеюсь многому у вас научиться, – со школярной прилежностью ответил Саша, хотя взгляд оставался ледяным, как у всех гордецов, произносящих льстивые слова.

– Надейся, – кивнул Кирилл. – Не так скучно лететь будет.

– Мы чему только не научились у него, – тоже протягивая руку, сказал француз. – Жак.

«Даже стрелять в людей и предавать тех, кто тебя вырастил», – с грустью подумал Громов.

Саша Лим с недоумением посмотрел на сверстника, когда тот вместо имени произнес:

– Поэт.

Последним в экипаже был врач Макар. Невысокий мужчина с широкой улыбкой под пышными седоватыми усами. «И ни одной женщины, – подумал Кирилл. – Прекрасно».

– Все собрались, все познакомились! – бодро сказал Браун. – Тройной карантин, и в небо! С Макаром и Клаусом я уже летал не раз. Остальной экипаж я видел только на земле. Да-да, хоть Иван и Жак летят, как пассажиры, я их тоже считаю экипажем. Надеюсь, вы не подведете меня, себя, друг друга и Черную Невесту. Всем удачного полета!

– Аминь, – кивнул Кирилл и подумал: «Директор сэкономил на полете по полной, набрав в экипаж четырех незнакомцев».

При последней очистительной процедуре Кирилл вспомнил, что так и не послал повторного сообщения отцу. «Вместо этого я лечу сам, – постарался утешить себя Громов. – Когда прыгнем в Mare argenteus, позвоню прямо с корабля».

Наконец семерка людей вошла на борт и заняла компенсационные кресла-кушетки – до взлета оставалась четверть часа. Саша Лим проверил крепления широких мягких ремней и удалился в самую крошечную каюту. Кирилл, пользуясь знакомством с Брауном, остался в рубке, будто штурман или помощник капитана.

Заработал термоядерный двигатель, корабль мелко задрожал. Браун сообщил в командный центр о полной готовности экипажа. Кирилл бросил взгляд на экран. Все восемнадцать лазеров работали в штатном режиме, плазмообразование началось, подача топлива равномерная, отвод энергии полный.

– Двигатель тоже готов к взлету, – сообщил Громов.

– Давайте обратный отсчет, – передал Браун в командный центр.

– Минутная готовность.

Сколько бы раз космонавт не летал – посадка и взлет это всегда волнительно. А если место приземления не оборудовано маяками, то тут-то и нужно все мастерство капитана.

Минута все тянулась и тянулась, словно огромная детская жвачка.

– Обратный отсчет, – сообщили из командного центра. – Девять… восемь…

Кирилл почти физически почувствовал, как вся команда затаила дыхание.

– Семь… шесть…

– Дышим, ребята, дышим, – приказал Браун. – Не очень глубоко, но и не вздумайте полностью выдыхать.

– Три… два… один… пуск!

Судно зашаталось и начало отрываться от земли. Корректировочные двигатели не давали завалиться «Гиппократу» набок. Скорость увеличилась, перегрузка усилилась, направление стабилизировалось.

Кирилл все время держал воздух в легких, не давая взлетной перегрузке смять грудь. Прошло почти четыреста лет с момента, когда первый человек вышел в космос, а проблему перегрузки решить так и не удалось.

Атмосфера редела, корабль вырывался из незримых щупальцев гравитации. Перегрузка постепенно сходила на нет, отдавая бразды правления невесомости. Компьютер активировал систему искусственной гравитации, и корабль вышел из атмосферы.

– Можете отстегиваться, – включив микрофон на руке, сказал капитан. Его голос зазвучал во всех уголках «Гиппократа-м77». – Предлагаю перекусить и полюбоваться космосом.

Первыми в рубку вошли Жак и Поэт. Иван с искренним восторгом ахнул, француз засиял довольной улыбкой. Кирилл почувствовал себя в безопасности и подумал, что Жак тоже радуется не красотам космоса, а тому, что тайльские псы остались с носом. «Только бы родителей не тронули», – в который раз сказал себе Громов и сжал кулаки.

– Красота, – прервал его мысли Жак.

– Кажется, что никогда не насмотришься, – подтвердил Поэт.

– Времени не так много. Десять часов плывем по Ганге, еще раз все проверяем, готовим, прыгаем… – начал перечислять капитан. Вся команда уже собралась в рубке. – Потом три дня наслаждаемся серебряным морем наших торговых партнеров и мы на Spes.