Мажарин - [38]

наслаждение — это отказывать. Отвергать.

Всех динамила, кроме одного. Кроме Мажарина. Ему всё позволено, всё можно. Он для нее

особенный. На всю жизнь. Лишь бы не узнал ничего.

Спину не увидел. Кляла себя, что не удалила шрамы. Не попыталась хотя бы…

Не собиралась ему ничего рассказывать. Тогда не рассказала и сейчас не хотела.

Тогда стыдилась, боялась замарать и шокировать. Боялась, что для него это плохо кончится.

Всё равно не уберегла.

А сейчас — незачем. Сейчас в этом нет никакого смысла. Всё сломано, осквернено,

исковеркано. Оба они покалечены. И душой, и телом. Такое

прошлое не переживешь, не переступишь. Они не смогут. Это невозможно. После такого

ничего невозможно. Кому нужны какие-то оправдания?

Семь лет назад всё сказано и сделано. Да и не хватит у нее сил что-то наружу

вытащить. Он послушает и уйдет, а ей как жить потом с

развороченными мозгами?

Жить после всего не хотела, а ее зачем-то на земле оставили. Грести бы теперь потихоньку,

волочь свою жизнь дальше, а не с Мажарой воевать...

После душа надела джинсы и футболку. Надеялась, что, когда выйдет из ванной, Серёжи уже

не будет. Но надежды не оправдались. Он всё еще был

у нее в квартире. Стоял посреди гостиной.

— Мотя, я смотрю, у тебя плотно обосновался. Вещичек своих забросил, — кивнул на

брошенную на спинку дивана мужскую толстовку. — А

лампочку вкрутить в спальне не в состоянии? Или руки из задницы?

— Это не его вещи. Другого. А Мотя предпочитает трахаться в темноте. — Неловко присела

на край дивана и плотно скрестила руки на груди.

Смотрела в пол, на Мажарина не смотрела. Только голос слышала. Металлический.

— Ты любишь сразу с двумя. — По горлу словно раскаленную лаву пустили.

— Не сразу. По очереди. — Вскинула глаза.

— Резаться будем? — холодно улыбнулся. — До крови?

— Мне до крови не привыкать.

— А этот «другой» тоже сейчас типа в командировке?

— Типа того.

— Я, как всегда, вовремя. Успеем за десять дней наиграться?

— Успеем. Мы за десять дней такого успеем наворотить, что на всю оставшуюся жизнь

хватит. — Сама не замечая, стала крепко потирать запястье.

Мажарин заметил этот жест. Знакомая реакция.

— Что-то ты не очень похожа на самоуверенную мразь. Уверенности не вижу.

— Мразь видишь, а уверенность не видишь?

— Знаешь, не хочется думать, что тогда я спал с мразью и сейчас с ней сплю. По самолюбию

бьет. Давай мы тебя по-другому назовем. Ты у нас

такая… игрунья. Поиграла. Поразвлекалась. Наигралась. Теперь я поиграю. Поразвлекаюсь,

— с сарказмом говорил, но правду.

Он, как придурок последний, вновь стал искать в ней что-то человеческое. Головой понимал,

что нет там ничего и быть не может, но ощущениями

искал.

— Мстить будешь?

— Мстить женщине за хороший секс? Боже упаси. Я хочу повторения. Еще хочу. А тебе не

приходило в голову узнать, как я и что со мной?

— Я знала, — произнесла с паузой.

Всё в нем изменилось после этих слов. Маринку словно волной от его гнева подкинуло.

Долго смотрел на нее, ждал, что еще что-то добавит, но она молчала.

— Вот. Теперь вижу мразь. Знать. И даже не появиться.

— Скажи еще что-нибудь. Тебе станет легче.

Она не язвила, не злилась, не защищалась, и Мажарина вдруг охватило тошнотворное

ощущение. Непонятно и противное. Но больше не стал

ничего говорить, быстро пошел в прихожую. Марина двинулась за ним, чтобы проводить и

закрыться.

— А ты за этого папика замуж собиралась? — неожиданно спросил уже у двери.

— За какого папика?

— За любовника своего? — Увидел в ее глазах искреннее непонимание.

— Какого любовника?

— За Харина, — уточнил сквозь зубы, еле вытолкнув из себя его фамилию.

Не хотел произносить. А она… не хотела слышать? Потому что, услышав, не побледнела или

покраснела, а позеленела. Вся в лице изменилась.

— Какой нах* й замуж! — воскликнув, открыла дверь и вытолкнула Мажарина за порог.

Не папик Харин, не любовник! Насильник он, извращенец долбаный!

Глава 13

— Совсем надеть нечего. Нечего даже надеть, — ворчала Марина, выбрасывая одежду из

шкафа.

Иногда она прикладывала что-то к себе и смотрелась в зеркало. Примеряла и вновь снимала,

с раздражением отшвыривая непонравившуюся вещь.

Платье… Не то.

Юбка с рубашкой... Бред полный.

Рубашка с джинсами… Может быть.

Джинсы с футболкой... Снова не то.

Футболка с юбкой… Точно нельзя.

И так бесконечно. Весь свой гардероб перерыла, но ни на чем не смогла остановиться. Всё

вдруг стало неудобное. От всего спина чесалась. То

мешком висело, то узко, что не вздохнуть. И как раньше в этом ходила?

Скоро Мажарин нагрянет, его в халате точно нельзя встречать. Это вчера ей

крупно повезло, а сегодня такого не случится. Она допоздна

задержалась, он ждал ее около дома, в машине и потрахались.

Нечего надеть!

Звонок в дверь напугал до смерти.

Нет, Мажарин не мог прийти так рано. Хотя почему не мог?

Два дня Сергей приезжал около десяти вечера, и Марина самоуверенно решила, что он будет

наведываться к ней в одно и то же время.

Запахнув халат плотнее и стянув пояс дальше некуда, подошла к двери. Посмотрела в глазок

и облегченно выдохнула. Лида.

Открыла подруге и тут же обняла ее, будто вечность не видела.

— Ой, Лидочка, как я рада тебя видеть! Как хорошо, что ты пришла!

— Конечно, пришла! Ты чего на звонки не отвечаешь? Я напугалась. Целый день тебе