Мазарини - [61]
Предполагалось облагать данью самых богатых и знатных жителей столицы и собрать около 15 миллионов — невероятная цифра, равнявшаяся более чем 120 тоннам чистого серебра. Объявление об этом налоге вызвало новое возмущение (но не у бедных): зажиточные граждане предлагали брать его только с «мерзких финансистов», в крайнем случае — с крупных торговцев (намек на парламентариев). В самый разгар споров богачей королева предложила созвать заседание парламента с присутствием короля, на что парламентарии никак не соглашались из-за несовершеннолетия монарха. Они допускали, что кого-то — не их — обложат налогом, например бывших торговцев, поскольку финансисты доказали свою нужность всем. После секретных переговоров и нескольких приступов гнева (королева была особенно взбешена сопротивлением простолюдинов, которых она не выносила), Мазарини и Партичелли отозвали «эдикт о зажиточных».
Тем не менее они попытались вернуться к обмерам, что вызвало ответную ярость бедняков и недовольство парламентариев. А молодые и дерзкие советники Следственной Палаты осмелились созвать 24 марта 1645 года заседание — почти что сбор оппозиции, — куда попытались привлечь самых видных своих коллег. Но те, ведомые первым президентом Моле, поддержали королеву. Королева отреагировала мгновенно, отправив в ссылку одного из зачинщиков — Гейяна (впрочем, его быстро помиловали) и посадив в тюрьму президента Барийона: к несчастью, последний умер в темнице, что произвело дурное впечатление. В конце концов обмеры окончательно отменили. Требовалось найти что-нибудь иное…
Налоговая изобретательность имела пределы, впрочем, как и формы сопротивления, так что в результате сошлись на некоторых обмерах и нескольких налогах с зажиточных. Парламент согласился — ведь на него налоги не распространялись. А вот торговцы, платившие налоги, яростно протестовали, особенно усилилось возмущение после заседания парламента, на котором присутствовали король и королева (оно состоялось в 1645 году), где законодатели послушно одобрили налоговые эдикты, в том числе налог на ремесла. Сопротивление усилилось год спустя — теперь возмущались не только торговцы, — когда разразилось «дело о тарифе».
Речь шла о праве на ввоз (городской ввозной пошлине), которое оплачивалось у городских ворот: платить следовало за продукты и товары, мясо, ткани, фрукты, конечно, за вино и зерно, поглощавшиеся в огромных количествах. Сколько же было протестов! К воплям торговцев и потребителей, в том числе бедняков, добавились протесты судей верховных судов, парламента, высшего податного суда, Счетной Палаты, Большого Совета: у всех имелись сады, виноградники, богатые фермы и прекрасные поместья, приносившие хороший доход. Протесты начались задолго до того, как эдикт о тарифе был разослан для рассмотрения в судах. Ссоры, крики и переговоры длились два года. В конце концов был принят более мягкий вариант, щадивший многих «господ», но отнюдь не простых буржуа.
Промедления и более чем скромные доходы вынудили Партичелли, возобновив под сурдинку дело об обмерах, вернуться к старым, давно испытанным рецептам Ришелье: например, к свободным феодам. Речь шла о том, чтобы заставить платить за права простолюдинов Парижа, чьи дома были построены на «дворянских» землях. Среди налогоплательщиков, о которых шла речь, были добропорядочные буржуа, чиновники и даже парламентарии (что объясняет энергичный характер протестов).
Еще более серьезным было дело о королевском «откупе». Париж зависел более чем от двадцати сеньоров; большинство принадлежали к Церкви, самым богатым был король. Правительство как бы внезапно «прозрело», вспомнив, что владельцы домов, построенных на королевской земле, якобы очень давно не «приводили в порядок» документы на право пользования землей, принадлежавшей сеньору, то есть королю. Всем было предложено заплатить долг и освободиться от арендной платы навсегда, выплатив большой налог, Эдикт прошел в 1645 году незамеченным, в него попросту не поверили. Но в 1647 году воссозданная «палата домена» возобновила работу и сразу занялась оценкой домов и налогообложением. Последовали протесты парламентариев и других членов высших судов, но еще сильнее сопротивлялись крупные владельцы городских домов — богатейшие торговцы, в том числе торговцы Шести Корпораций (самые уважаемые). Повсюду на улице Сен-Дени, самой богатой торговой артерии Парижа, затевались ссоры и драки, сына Партичелли (президента в парламенте!) избили, били в набат, появились ружья, правда, стреляли пока только в воздух. Непорядки длились два или три дня, потом вызвали милицию и гвардейцев короля, и все успокоилось. Волнения, случившиеся зимой (их вряд ли можно назвать парламентскими), охватили самые оживленные кварталы столицы. И все-таки то была только прелюдия.
Итак, всегда одна и та же схема: неизбежное введение новых налогов и неизбежный же ответный протест, переговоры с предложением мира, частичное или временное отступление, нервное возбуждение при виде чиновников финансового ведомства и сборщиков налогов… На собранные деньги Мазарини кормит и вооружает армию, ведет переговоры в Вестфалии, беспокоится из-за итальянских и особенно английских событий. Протесты и претензии некоторых парламентариев и дворян, всегда одних и тех же (участие в правительстве, устранение по возможности сицилийца, неуплата налогов и увеличение собственных состояний), не слишком волновали кардинала: отчасти потому, что он поручал другим улаживать дела и давать отпор, отчасти из-за того, что он не до конца прочувствовал сложный характер парижского общества, в том числе парламентариев, буржуа и простолюдинов. Он вмешивался лишь для того, чтобы успокоить раздраженную королеву и уладить некоторые конфликты, чего он и добивался, либо заплатив солидную сумму, либо пустив в ход улыбку и деньги.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.