Майские ласточки - [28]
Вернулся буровой мастер в гостиницу, когда уже совсем стемнело, и снег из белого стал синим.
Утром Васильев пришел в номер к Кожевникову. Внимательно осмотрел его одежду.
— Павел Гаврилович, одеты вы по-летнему. Благодарите Нецветаева. Унты вам принес. Я обеспечил вас теплой шубой. На Север летим. Метеорологи передали: в Харасавэе сорок пять градусов! Сорок пять градусов мороза!
— Лютый мороз, — Кожевников зябко поежился.
Перед Ан-2 толпились техники и мотористы в теплых меховых шубах и унтах. Смотря на них, Кожевников почувствовал, что легкомысленно отнесся к сборам в далекую экспедицию.
В просторный салон самолета грузили бочки с горючим, ящики с продуктами, меховые спальники и специальные лампы для прогрева мотора.
Рядом с Кожевниковым уселись два молодых парня — геофизики. Их специальность он определил по ящикам с инструментами. Знакомиться было некогда, и он про себя дал им прозвища: Очкарик и Бородач.
Ан-2 взлетел, прошуршав широкими лыжами по твердому насту. Самолет резко накренился, и сидящие парни упали с ящиков с тушенкой.
Кожевников протянул руку, чтобы помочь им встать.
— Андрей — сказал, ухмыляясь Очкарик, укрепляя заушники.
— Гоги!
— Павел Гаврилович Кожевников.
В круглое окно иллюминатора Кожевников смотрел на белую скатерть снегов. Сколько ни вглядывался, она не менялась, и снег скрывал замерзшие озера и реки. Он с удивлением поглядывал на сидящих летчиков на высоких сиденьях, не представляя, по каким ориентирам они вели самолет. Глаза устали, и, привалившись спиной к стене, он принялся думать. Перед летчиками была поставлена конкретная задача: отыскать площадку для аэродрома, а что делать дальше — непонятно. Перед отлетом он сказал об этом Деду. «Паша, не морочь мне голову, — ответил тот. — Мужик ты башковитый, сообразишь. Осмотрись как следует. Прикинь, где базовый поселок придется ставить. Вместо себя посылаю».
Из пилотской кабины вышел Васильев. Повесил меховую шубу на вешалку. Снял с головы волчью шапку.
— Раздевайтесь. Мы можем еще нагнать от мотора тепла! Не проголодались? Мы с Григорием Ивановичем позавтракали. Вручаю вам термос с какао. А в этом погребце бутерброды.
— Спасибо, — поблагодарил Кожевников. — Погребца у меня нет, но рюкзак жена набила продуктами под самую завязку. Обеспечила колбасой и салом. Подсаживайтесь, Владимир Иванович. Ребята, подвигайтесь. Отведайте домашних пирогов с капустой.
— Труженики, подкрепляйтесь, — предложил Васильев. — В авиации положен второй завтрак. Мы присоединимся с Григорием Ивановичем к вам попозже. Отведаем ваши деликатесы. Рассчитывайте лететь шесть часов. По воде от Салехарда до Харасавэя тысяча пятьсот километров. Почти столько же и по воздуху!
— Порядочно, — беспокойно протянул геофизик. Андрей снял очки и, близоруко щуря глаза, принялся внимательно оглядывать самолет, сидящего напротив него бурового мастера. Перед отлетом из Салехарда он получил письмо от любимой девушки. Она писала, что согласна стать его женой. Радость распирала молодого инженера. Он успел рассказать об этом Гоги, но грузин отнесся к сообщению совершенно спокойно. «Жениться надо осенью, когда винограда много. Давят молодое вино. Вах! Ты не пробовал молодое вино? Ноги сами пляшут. Если решишь справлять свадьбу в Грузии, будешь пить из дедушкиного рога. Мужчина должен уметь пить. А здесь холодно, у меня промерзли все кости. Не знаю, сумею ли шевелить руками и ногами!»
Кожевникова тоже угнетало расстояние. Сейчас особую силу приобрели слова Деда, сказанные им как будто невзначай: «Экспедиция будет работать на самом краю земли». Тогда эти слова мастер воспринял как образное сравнение, а сейчас заволновался. Кто-кто, а он-то знал, сколько надо завести труб и материалов для бурения. Геофизикам проще. Наметят точку и все. А как доставить сорокаметровую вышку? Кожевников задумался.
В разведку лучше всего посылать взвод, и сержант это усвоил еще со дней войны. Но сейчас речь шла не о разведке, а о развертывании самого настоящего наступления. И наступление должно начаться на Бованенковской площади, где придется начинать работу, и для этого потребуется не один станок, не одна вышка. А как их перебросить на Харасавэй? Самолеты и вертолеты не смогут сразу поднять столько металла, труб, превенторов. Один путь по воде: река — море. И он принялся вспоминать длинный и ломаный путь Оби к Карскому морю. Сейчас пожалел, что не успел хорошо изучить карту, а следовало бы это сделать. Для бесперебойной работы одной буровой нужен инструмент, бурильные и обсадные трубы, долота, цемент, а это — двести тонн грузов! Было от чего задуматься буровому мастеру. Задачу перед ним пока поставили простую: выбрать площадку, оглядеться на пустынном берегу. Но все заботы по обустройству экспедиции лягут на ее начальника, главного инженера и их помощников.
Кожевников посмотрел с удивлением на молодых инженеров, не понимая, как они могли так безмятежно спать.
Мастеру захотелось растолкать ребят, поговорить с ними, обсудить вопрос, как удачнее выбрать точку, чтобы не оказалась она в середине болота, как получилось на Пуровской площади и на Мегионе. Каждая буровая для него была не порядковым номером, а частицей биографии, прибавляла седых волос. Многие фамилии буровиков, дизелистов и верховых забыл, но все случаи задержек, обрывов инструментов и дни опускания колонн помнились. Каждый новый день работы в экспедиции не повторял прожитый, и все они были по-своему интересными и незабываемыми. Многие его товарищи стали буровыми мастерами, работали в разных экспедициях, и по месячным сводкам, которые приходили в управление, он знал об их успехах. Особенно отличился со своей бригадой на Уренгое Николай Чеботарев. Для всех он давно стал Николаем Евдокимовичем, а для него — учителя и воспитателя — Николай, Колюша, Коленька! За работу наградили орденом. А Кожевников считал, что с наградой надо было бы малость повременить, хотя сразу послал поздравительную телеграмму. Но не предупреждал, как прежде. «Николай, не заносись. Любишь ты пофасонить. Любая награда — аванс на будущее. Поменьше самомнения. Часто срываешься и грубишь рабочим. Горлом не все возьмешь, надо показать и умение. Без рабочих ты полководец без войска. Запомни, славу, как папаху генерала, надо уметь носить с достоинством!»
Восьмилетний ненецкий мальчик Саварка — хороший охотник, хороший пастух, хороший рыбак. Хотя ему не хотелось покидать родное стойбище, родители отправили его в интернат, чтобы учиться, знакомиться с разными людьми и с миром за пределами тундры.
Сборник «Летчики» посвящается 60-летию ВЛКСМ. В книгу вошли очерки о выдающихся военных летчиках, воспитанниках Ленинского комсомола, бесстрашно защищавших родное небо в годы Великой Отечественной войны. Среди них дважды Герои Советского Союза В. Сафонов, Л. Беда, Герой Советского Союза А. Горовец, только в одном бою сбивший девять самолетов врага. Предисловие к книге написал прославленный советский летчик трижды Герой Советского Союза И. Кожедуб.
…Со времени моей первой охоты прошел не один десяток лет. Только теперь я понял, что благодаря Мишке открыл удивительный мир: я увидел стремительный полет белки, красное солнце морозного утра, текущий с деревьев снег. Я исходил много лесов и полей, но не стал охотником и совсем об этом не жалею.Рассказ Владимира Степаненко «Десять выстрелов» был опубликован в журнале «Костер».
Дорогие ребята!В ящике моего письменного стола хранится старая, потертая карта. Она вся перечерчена разного цвета линиями — маршрутами боевых полетов.Прошло двадцать пять лет со дня одного из величайших сражений истории, сражения на Курской дуге. Вспоминается день за днем. Танковые сражения под Прохоровкой и Обоянью. Воздушные бои. Названия маленьких деревень, рек, где проходила линия фронта, где были наши аэродромы.Аэродром Долгие Буды обведен на карте большим красным кружком. Там я познакомился и подружил с Александром Горобцом.
Герой заглавной повести «Замарайка» — лисенок. Он родился в Месяц Отела, когда в стадах оленеводов появляются олешки, в норах песцов — щенки и, прочерчивая небо, летят в тундру стаи лебедей, гусей и уток. Встреча с Замарайкой изменила поведение ненецкого мальчишки Хосейки. Он будто впервые увидел красоту тундры, услышал звенящую песнь ручьев. Понял, что главная обязанность охотника не убивать зверей и птиц: их надо охранять. Это было открытием, и он стал искать звонкие слова и слагать стихи. Так родился поэт.Обе повести «Замарайка» и «Саварка» объединяет авторская мысль: землю надо беречь.
Мальчик Колька и его собака Тайга, оба жители заповедника, идут по следу сбежавшего с кордона бобра Амика уже несколько дней. На их пути происходит множество приключений, и они встречают много хороших и разных людей и зверей.
Советские специалисты приехали в Бирму для того, чтобы научить местных жителей работать на современной технике. Один из приезжих — Владимир — обучает двух учеников (Аунга Тина и Маунга Джо) трудиться на экскаваторе. Рассказ опубликован в журнале «Вокруг света», № 4 за 1961 год.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.
Новый роман известного украинского писателя дважды лауреата премии ВЦСПС и СП СССР Вадима Собко посвящен молодым рабочим электронной промышленности. В центре романа образ Демида Хорола, наладчика электронно-вычислительных машин, человека нелегкой судьбы. Автор проводит своего героя через сложные жизненные ситуации, в которых проявляется его нравственная и гражданская зрелость.
Содержание нового произведения писателя — увлекательная история большой семьи алтайских рабочих, каждый из которых в сложной борьбе пробивает дорогу в жизни. Не сразу героям романа удается найти себя, свою любовь, свое счастье. Судьба то разбрасывает их, то собирает вместе, и тогда крепнет семья старого кадрового рабочего Ивана Комракова, который, как горный алтайский кряж, возвышается над детьми, нашедшими свое призвание.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
О Великой Отечественной войне уже написано немало книг. И тем не менее роман Григория Коновалова «Истоки» нельзя читать без интереса. В нем писатель отвечает на вопросы, продолжающие и поныне волновать читателей, историков, социологов и военных деятелей во многих странах мира, как и почему мы победили.Главные герой романа — рабочая семья Крупновых, славящаяся своими револю-ционными и трудовыми традициями. Писатель показывает Крупновых в довоенном Сталинграде, на западной границе в трагическое утро нападения фашистов на нашу Родину, в битве под Москвой, в знаменитом сражении на Волге, в зале Тегеранской конференции.