Майорат Михоровский - [6]
Щеки ее зарумянились сильнее:
— Этим, Вальди, я обязана тебе… и Стефе, — закончила она шепотом.
Вдруг за дверями послышался шум и торопливые шаги. В комнату вбежал бледный Яцентий, следом — ловчий Юр и молодой лакей. И тут, встретив горящий взор майората, они застыли на месте и стали медленно отступать. Пан Мачей вскрикнул:
— Что случилось?
Они молчали, боясь заговорить. Майорат подошел к ним:
— Ну, не молчите! Что стряслось?
Испуганный Юр одним духом выпалил:
— В Шляхах ограблена касса, кассир убит, граф с супругой бежали. В Ожарове стачка, горят графские коровники… бунт!
— Езус Мария! — охнул пан Мачей.
Майорат вытолкнул слуг за дверь, вышел следом и распорядился:
— Бейте в пожарный колокол, поднимите стражу. Пошлите верховых в Глембовичи и Ромны, пусть поднимут на ноги тамошних. Юр, ни шагу из дворца, будь возле старого пана. Пусть мне оседлают коня, Живо!
Отдав приказания, он вернулся в кабинет:
— Я вынужден откланяться. Еду в Ожаров. Не беспокойся за меня, дедушка.
За окном раздался приглушенный звон колокола, он звучал неспешно, ритмично, но так тревожно, словно в каждом ударе слились тысячи людских жалоб.
Вальдемар поднял руку ко лбу.
— Надвигается буря… — тихо произнес он и вышел из кабинета. Несколько минут спустя он скакал во главе конного отряда пожарных, далеко опередив бранд-майора.
Со стороны Ожарова вставало высокое зарево.
VI
И вновь майорат руководил тушением пожара. Он прискакал туда в самую трагическую минуту, когда рухнули балки. Коровы, пронзительно мыча, бросались прямо в огонь. Безумие охватило скот. Его прямо-таки человеческие крики разносились по всей околице, эхо множилось, неся жалобное мычанье телят. Коровы рыли ногами землю, вдыхая раздутыми ноздрями гарь пожарища. Глаза их горели яростью. Страх отнял у них всякое соображение, гнал вслепую в пламя. Сгорели коровники, сараи, амбары с зерном. Повсюду вздымалось гудящее пламя, летали облака сажи. Уцелели только конюшни, на них и сосредоточили все усилия, видя, что остального уже не спасти.
Никто из местных крестьян не помогал бороться с огнем. Они кучками стояли в отдалении, задевая шутками пожарных, смеясь над графом Тресткой, бегавшим среди огня и ругавшимся на разных языках. Майорат Михоровский наконец сумел перехватить его и укоризненно сказал:
— Пан граф, не выставляй себя на посмешище. Быдло над тобой уже смеется. Не давай им повода.
Трестка, казалось, совершенно обезумел.
— Я им посмеюсь… воры, злодеи! Я их всех упеку за решетку, на каторгу! Ремни со спины драть! Скоты!
И из его уст хлынул поток весьма выразительных проклятий, часто перемежавшихся иностранными эпитетами, ничуть не менее сильными.
Майорат недовольно покривил губы, продолжая терпеливо успокаивать графа. В конце концов отдал его под опеку пани Риты, но и это немногим помогло. Граф то ругался отчаянно, то ломал руки, восклицая:
— Мои амбары! Коровники!
Потери действительно были огромными. Сгорело десятка два породистых коров — их обугленные туши валялись, словно диковинные кучи угля, распространяя удушливый запах горелого. Страшное зрелище…
Когда пожар потушили, майорат прошел в кабинет графа, чтобы побеседовать с ним и местным управителем. Но от графа не было никакого толку, он лишь повторял печально:
— Мои амбары… мои коровники…
Майорат выяснил подробности — как получилось, что бунт все-таки вспыхнул? Во всех деталях расспросил об условиях содержания рабочих, об оплате их труда. Просмотрел бухгалтерские книги, проверил счета.
Оказалось, что никаких агитаторов не было. Бунт начался из-за невыплаченного жалованья, неурегулированных контрактов и договоров, личных обид.
Майорат просмотрел все записи о тяжбах графа с крестьянами и покачал головой — иные выглядели прямо-таки смешно.
«То ли глупость, то ли безумие» — подумал он, а вслух сказал:
— Единственное, чем я ленюсь заниматься, — это тяжбы.
— Я теперь тоже перестану судиться! — вскричал граф. — Буду всаживать пулю в лоб, и точка! Меньше прохвостов останется!
Присутствовавшая тут же пани Рита поджала губы, майорат промолчал.
Поговорив с ней, через пару часов Вальдемар собрался уезжать. Но не смог этого сделать — несколько десятков бунтовщиков собрались перед главным входом, требуя, чтобы к ним вышел граф. Пани Рита схватила Михоровского за руку:
— Не покидайте нас! Вы же знаете Эдварда… Тут нужны ум и такт, а Эдвард так разъярен… — добавила она, словно пытаясь оправдать мужа.
Майорату пришлось остаться и объяснить графу, как следует говорить с крестьянами. Он долго убеждал его и в конце концов сумел внушить, что стрелять в людей не годится.
Забастовщиков позвали в главный зал. Они вошли, громко стуча сапогами, гордо задрав головы, шумно переговаривались, плевали и сморкались, не щадя блестящего паркета. Камердинер в галунах со страхом смотрел на них в щелочку приоткрытой двери.
Когда все собрались в зале, к ним из соседней комнаты почти силой вытолкнули Трестку. Майорат не показался.
Граф остановился на пороге, остолбенелым взглядом окинул пришедших, и… с носа у него свалилось пенсне. Граф стал протирать его платком, но руки дрожали. Пенсне выскользнуло и вновь повисло на шнурке. Граф лихорадочно, на ощупь попытался его схватить. В толпе послышались тихие смешки и шепотки.
Роман «Прокаженная» рассказывает о прекрасной и трагичной любви прелестной Стефании Рудецкой и знатного польского магната Вальдемара Михоровского. В начале двадцатого века книга имела огромный успех и издавалась в Польше шестнадцать раз.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
В этом монастыре, основанном самой королевой, юных воспитанниц учат не только грамоте, вышиванию и игре на лютне, но и рыцарскому искусству владения мечом и кинжалом – чтобы сделать из них тайных телохранительниц королевы и ее близких.Однако первое же задание лучшей из дев-воинов монастыря Авизы де Вир – оберегать жизнь крестника королевы – принимает весьма неожиданный оборот. Благородный и отважный Кристиан Ловелл упрямо видит а Авизе не защитницу, но прелестную девушку, созданную для восторга любви и наслаждений страсти...
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Забота благородного виконта Десфорда о судьбе юной Черри Стин неожиданно перерастает в страстную любовь. Но на пути к счастью встают родственники Черри, и в результате Десфорд рискует лишиться и любимой, и своего состояния. Удастся ли виконту преодолеть все препятствия, вы узнаете из романа «Крошка Черити».
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…