Майор Сицкий – друг индейцев - [15]

– Я тут вот, о чём подумал, – сменил тему Воронин.

Он друг замолчал и вопросительно посмотрел на небо, словно ожидая оттуда подсказки. Некоторое время оба так и сидели, не говоря ни слова, затем Африка продолжил:

– Представим себе, что этот пацан не промахнулся и влепил мне пулю в лоб. Что бы тогда со мной было?

– Известно, что, – пожал плечами Жора. – Зажмурился и никаких вопросов.

– Во-от! – Юра наставительно поднял указательный палец. – Я тоже сначала так считал. А потом подумал. Мы же с тобой и так оба умерли. Вон, Кулик сказал, что ему твоя капсула в наследство досталась. Даже деньги на похороны собрали. Значит, что-то там, в том мире есть, что они хоронить будут.

– Уже похоронили, наверное.

– Тем более. – Воронин протянул руку, вырвал из земли травинку и внимательно посмотрел на неё. – А ты всё равно живой. И я живой. Олежка пока этого не знает, но и он через пару недель в том мире тоже умрёт. И всё равно останется живой, только здесь.

– Это козе понятно, что останется. Что с ним, бугаём колхозным, сделается? Такого завалить, не меньше, чем паровоз надо.

– Жора, а ты не задавал себе вопрос «что будет потом»?

– Ну и что?

– Это ты сейчас о чём конкретно спрашиваешь?

– Юрка, не надо делать из меня дурака. Думаешь, я не понял? Ты ведь имел в виду, что будет, если мы умрём в этом мире.

– Не если, а когда. Жизнь, если ты ещё не забыл, очень опасное заболевание. Стопроцентный летальный исход. Никто не выжил.

– Ну, кое-кто утверждает, что одному это удалось.

– Ты не Христос. Да и я тоже, так что надеяться нам не на что. Поэтому я и пытаюсь понять.

– Ну и как? Получается?

Африка прищурился.

– Кое-что.

– Поделишься?

– Да пока особо не чем делиться. Если только мыслями о душе. Кажется, она не настолько привязана к телу, как принято считать. Умерла там, перешла в это тело. Умрёт здесь – где-то в другом месте появится Юрка-Африка. И так далее и тому подобное.

– Поздравляю, – раздался сзади весёлый голос Злобного. – Ты только что придумал колесо сансары. Правда, индусы его придумали за несколько тысяч лет до тебя, но ведь не важно, кто первый, верно?

– Ну вот, пришёл поручик Ржевский и всё опошлил, – недовольно пробубнил Воронин.

– Не о том думаешь, Юра, – Олег положил ему на плечо свою тяжёлую ладонь. – Тебе судьба даёт возможность продлить активную жизнь. Ты оглянись. Что видишь?

– Ну… степь, – Африка пожал плечами. – Тебя вот вижу, твою довольную рожу.

– А чего бы ей недовольной быть? Я, можно сказать, получил второй шанс. И ты, кстати, тоже. Или тебе нравилось валять дурака на пенсии?

Некоторое время приятели обдумывали слова Злобного, затем Воронин недоуменно покачал головой.

– Я, признаться, не размышлял в таком ключе. Наоборот, пытался понять, что за мир, в котором мы оказались. Или кто-то ещё верит в компьютерную игру?

Друзья синхронно помотали головами в ответ. Некоторое время трое спутников сидели молча, наконец, Злобный глубоко вздохнул, вытащил из-за пазухи пинтовую бутылку, и, раскрутив её в ладони, ловким ударом по донышку вышиб пробку.

– О! – Жора принюхался и довольно потёр руки. – Откуда такая роскошь?

– Белов подогнал. Ну? Давайте за успех нашего безнадёжного дела?

– Нет-нет! – Воронин поднял руку, призывая к вниманию. – Давайте за нас…

– Точно, – осклабился Злобный. – Таких классных и вообще, самых лучших.

– Вот вечно ты с мысли собьёшь, – буркнул Африка.

– Ребята, – торжественно проговорил Сицкий. – Делай, что должен…

– И будь, что будет, – закончил Олег и тут же, сделав глоток, передал тару дальше.

Утро уже привычно началось с многоголосого мычания. Джек, не вставая с расстеленного одеяла, поднял голову с седла, и осмотрелся. Повсюду, куда хватало глаз, виднелись пятнистые коровьи крупы. На вскидку их оказалось раза в четыре больше, чем вышли из ранчо Шустеров. То тут, то там над колышущимся коровьим морем возвышались смутно различимые против восходящего солнца силуэты верховых ковбоев. Они методично и деловито сгоняли стадо во что-то, напоминающее походную колонну. Едва Рэд поднялся, как к нему подъехал Курт.

– Мистер Рэд, рад вам сообщить, – с довольной улыбкой сказал он. – Все Троттеры изъявили желание двигаться с нами в Даллас.

Из-за Шустера выдвинулся не видимый до этого Сэм и подтвердил:

– В общем, это… Мы тут ночью покумекали… Что мы вообще видели с нашим стариком, мистер Рэд? Забор с обеих сторон? Ну, Бак, тот, помните, что стрелял в вашего этого, который Африка. Вот он и сказал. Я, говорит, смотреть на этих ковбоев спокойно не могу. Везде они ездят, разные города видят. Девушек. Вон, какую красотку с собой возят. Это я не в обиду вам, мистер Рэд, только ведь так оно и есть.

Похоже, речь для Сэмюеля Троттера была непривычно длинной. Он то и дело шмыгал носом, смешно вытирая его внутренней стороной ладони снизу-вверх, то зачем-то гладил свою кобылу между ушей. А чаще ловко сплёвывал сквозь зубы со свистящим звуком. Всё это позволяло делать между предложениями паузы, похоже, нужные парню, чтобы обдумать следующие слова.

– Ну и поразмыслили мы над его словами, мистер Рэд. Верно ведь сказал мальчуган, раздери его бизон. Что мы тут видим? Одно коровье дерьмо, извините за грубость. И старик наш так и хотел, чтобы мы всю жизнь в этом дерьме ковырялись. Снова извините. А теперь, когда старика нет, нам самим решать, будем мы и дальше навоз грести или попробуем посмотреть мир.