Майор милиции - [7]

— Однако, — возразил я, — еще неизвестно, чей это окурок и чей волос. Может быть, он принадлежит жене профессора или вообще попал в машину случайно, — сказал я.

— Проверим, — спокойно ответил Гончаров и, улыбнувшись, спросил: — Вы видели когда-нибудь завитую женщину после купания или попавшую под дождь?

— Видел, — ответил я, не понимая смысла вопроса.

— Тогда вы, очевидно, заметили, что при перманенте мокрые волосы вьются мелкими кудряшками…

Я вынужден был признаться, что до сих пор на это не обращал внимания.

Гончаров продолжал:

— При других способах завивки волосы, наоборот, от воды расправляются и висят, как солома, если волосы вьются от природы, то они остаются без изменения. Если положить волос в блюдце с водой, он или завьется, или выпрямится, или останется таким же. Вот мы и можем узнать, какую прическу носит наша незнакомка.

— Так давайте проделаем этот эксперимент, — предложила Коваленко, — ведь это действительно важная примета.

— Вообще-то всякие испытания и эксперименты с вещественными доказательствами должен делать только эксперт. И все это надо протоколировать, — заметил Гончаров. — Но дело у нас срочное, время не ждет, давайте экспериментировать сами, а потом составим соответствующий акт.

Коваленко принесла блюдечко с водой. В торжественной тишине волос был опущен в воду и свернулся в колечко.

— У нее перманент! — воскликнул я.

— Правильно. Видите, сколько мы узнали о нашей незнакомке по одному только волосу! Теперь нам ясно, что Савушкин возил в машине женщину. Мало того, мы можем сказать, что возил он ее не далее чем вчера, судя по свежести окурка и помады. Конечно, не исключена возможность, что жена профессора Кадомцева курит и красит губы яркой помадой и что именно она была в машине.

— По-моему, это исключено, — вмешался Дроздов. — Если бы Савушкин возил вчера жену профессора, он сам сказал бы нам об этом. Зачем ему скрывать?

— Логично! — одобрил майор.

На пороге комнаты появилась Зайцева и доложила, что приехал профессор Кадомцев. Это было очень кстати. Все мы перешли в кабинет Дроздова, куда секретарь пригласила профессора. Мы увидели маленького роста старичка, одетого, несмотря на жаркий день, в черный костюм, застегнутый на все пуговицы.

— Мне нужен товарищ Коваленко, — низким отчетливым голосом произнес он. — Я Кадомцев.

После того, как Коваленко познакомила профессора со всеми нами, Дроздов сказал:

— Очень жаль, товарищ Кадомцев, что мы отнимаем у вас время, но чрезвычайные обстоятельства…

— Чем могу быть полезен? — сдержанно отозвался профессор.

— Нами задержан ваш шофер Савушкин по обвинению в совершении убийства с целью ограбления…

Профессор был поражен. Он откинулся на спинку стула, вынул для чего-то очки, надел их, тут же снял и положил в карман.

— Это невероятно! Он, что же, задавил кого-нибудь?

— Нет, — ответил Дроздов и, в свою очередь, задал вопрос: — Вы никогда не видели у Савушкина оружия?

— Что вы! Откуда оно у него? Оружие, убийство… Я бы поверил еще, что он использовал машину не по назначению, но оружие?.. И тогда, позвольте спросить, почему он не ограбил меня? — Профессор пытливо оглядел нас. — У меня нередко бывают изрядные суммы…

— Скажите, профессор, кто, кроме вас, пользуется машиной? — вступил в разговор Гончаров.

— Никто не пользуется, — растягивая слова, ответил профессор. — А что, разве задержан еще кто-то?

— Нет, нет. Пока один Савушкин. Однако нами точно установлено, что не далее как вчера вашей машиной пользовалась какая-то женщина.

— Женщина? Странно! Моя жена больше месяца как уехала в Крым и вернется не раньше, чем через две недели.

— Может быть, кто-нибудь еще пользуется? — настойчиво переспросил Гончаров.

Кадомцев пожевал губами и твердо сказал:

— Лично я никому свою машину не даю, а для сотрудников института у нас имеются специальные машины. Может быть, жена Савушкина?

Мы переглянулись. Действительно, странно, что никто до сих пор не вспомнил о жене Савушкина. А ведь проще всего предположить ее соучастие. Об этом говорил и комиссар. Если она была в машине, тогда сразу становится понятным поведение Савушкина, упорно не желающего говорить правду.

Гончаров пожал плечами и ответил:

— Проверим. Все, товарищ Кадомцев. У меня вопросов больше нет. Как у вас, товарищи?

Вопросов не оказалось ни у Дроздова, ни у Коваленко.

— Невероятная история! — проговорил профессор, вставая. — Невероятнейшая! Если понадоблюсь, вызывайте. Рад буду оказать помощь.

— Большое спасибо, — поблагодарил Гончаров, провожая профессора до двери. — Да! Еще один вопрос. Ваша жена курит?

Профессор с удивлением посмотрел на майора и ответил коротко и резко:

— Не курит, не курила и никогда не будет курить! Терпеть не могу курящих женщин! — Он сдержанно поклонился и вышел из кабинета.

— Серьезный товарищ! — шутливо заметил Дроздов.

Гончаров ничего не ответил. У него был озабоченный вид.

— На который час, товарищ капитан, вы вызвали жену Савушкина?

Дроздов посмотрел на часы.

— Она должна быть уже здесь.

И, словно в подтверждение его слов, вошедшая Зайцева доложила:

— Товарищ капитан, к вам пришла гражданка Савушкина.

Глава V Неожиданный вывод майора Гончарова