Маймонид - [37]

Мы только что упомянули о генизе, а это довольно интересная тема. Это слово в переводе с иврита означает «хранилище», однако речь идет о хранилище особого рода. В генизе хранятся документы, книги и рукописи, в которых каким-либо образом упоминается имя Бога. Еврейский закон запрещает уничтожать подобные документы, и существует обычай погребать их в земле либо складывать на чердаке синагоги. Вернувшись в 1896 году из очередного путешествия по Ближнему Востоку, две вдовствующие сестры, миссис Льюис и миссис Гибсон, знакомые с древними языками — еврейским, арабским и арамейским, — привезли на свою родину, Великобританию, фрагмент манускрипта, который им удалось раздобыть в Каире. До этого манускрипт хранился в генизе, расположенной в особой комнате на женской галерее синагоги Бен Эзра в Фостате, построенной в 882 году. Они показали манускрипт своему знакомому, доктору Соломону Шехтеру, преподавателю кафедры раввинистической мысли в Кембриджском университете. Шехтер установил, что манускрипт является выполненной в X в. копией еврейской апокрифической книги «Премудрость Бен-Сиры». Шехтер был командирован в Каир, где от местной еврейской общины в дар для Кембриджского университета получил почти все содержимое генизы — более 100 тыс. фрагментов бумажных манускриптов, а также рукописей на ткани, пергаменте и папирусе. Остальными фрагментами теперь владеют библиотеки разных стран мира. Оказалось, что документы содержат не только священные писания, датируемые с X по XV в., но также секулярные материалы, без разбора переданные в генизу из библиотек и книжных собраний каирских евреев, причем многие из этих материалов написаны по-арабски. Рукописи Каирской генизы стали бесценным источником сведений о жизни евреев и арабов в те пять столетий, когда эти рукописи поступали в генизу на хранение. И хотя материалов, относившихся к Маймониду, в генизе было немного, с их помощью наше представление о его жизни стало более полным. Кроме того, материалы генизы стали богатым источником сведений об арабской и еврейской медицине того времени. Косвенным образом они проливали свет и на деятельность Маймонида как медика.

Как и во всех прочих сферах своей деятельности, этот уникальный врачеватель был педантичен в изучении человеческого тела и методов его лечения. Изучив медицинские трактаты, вышедшие из-под его пера, можно сказать, что он достаточно широко знал медицину и что его проницательность, благодаря которой он избирал тот или иной метод лечения, была поистине удивительной. Его искренность и честность заметно отличала его от других медиков, ведь в то время хорошие врачи встречались редко — вместо них преобладали шарлатаны, и речистость «докторов» нередко была самым важным фактором их профессионального успеха.

Успех Маймонида имел другую природу. Начав медицинскую практику, он сочетал свои знания о болезнях, полученные в результате личного опыта, с эрудицией, приобретенной благодаря изучению трудов его арабских предшественников. Искусство врачевания, вершин которого он достиг по прошествии нескольких лет, зиждилось на двух факторах, во все века служивших основой профессиональной медицины: во-первых, на знаниях, полученных из самых авторитетных источников, а во-вторых, на практическом опыте лечения и внимательном наблюдении за больными. Эти факторы значительно повлияли на трактаты по медицине, которые он напишет позже, и именно их следует считать причиной его успеха как практикующего врача.

А успех пришел к Маймониду довольно быстро. Евреи Фостата относились к нему с великим почтением, и, когда он начал свою медицинскую практику, вполне естественно, что они стали обращаться к нему за помощью. Мы уже говорили о том, что в Средние века раввины и еврейские мудрецы часто занимались врачеванием. Немало еврейских врачей, состоявших на службе у мусульманских и христианских властителей, одновременно возглавляли свои общины. В 1187 году заболел визирь Салах Ад-Дина Аль-Фадиль, и придворные врачи не сумели излечить его. Абу-ль Маали, возможно, при посредстве жены Салах Ад-Дина, писцом которой он служил, предложил обратиться за помощью к своему зятю.

Аль-Фадиль был так доволен лечением, которое он получил от своего нового доктора (и конечно же своим скорым выздоровлением), что назначил Маймонида одним из придворных врачей — в их числе, кстати, было несколько евреев. За эту должность причиталась довольно скудная плата, но не это было главным. Каирское общество рассматривало назначение на должность придворного врача как знак особого расположения визиря. Это назначение значительно расширило практику Маймонида и увеличило число мусульманских семей, которые обращались к нему за помощью. В ту пору Салах Ад-Дин постоянно отлучался в другие страны для участия в военных походах, и Аль-Фадиль был одним из самых могущественных властителей мусульманского мира. Позднее Маймонид писал, что Аль-Фадиль был глубоко и всесторонне образованным человеком, обладавшим исключительным литературным даром. Он также был щедрым и ответственным правителем. Он оказывал поддержку бедным, создавал академии и славился добрым отношением к своим подданным. Между ним и Маймонидом вскоре установилась очень близкая связь.