Маймонид - [32]
Можно было бы подумать, что ученому, обладающему столь глубокими и разносторонними знаниями, как Маймонид, сложно было достигать поставленной цели — краткости изложения. На самом же деле стремление к краткости только умножало литературную ценность его труда. Маймонид делал все возможное, чтобы добиться краткости, прямо излагая те законы, которые считал наиболее подходящими для каждого данного обстоятельства, и не отвлекаясь на излишние комментарии. Эти законы порой отличались от тех, которые можно было найти в трудах его предшественников. К тому же Маймонид не считал целесообразным перегружать текст упоминанием источников или подробным изложением мнений или рассуждений, связанных с тем или иным законом. В сущности, излагаемые суждения принадлежали ему самому и основывались не только на Устной Торе, но и в некоторых случаях на его глубоких познаниях в области философии, науки, торговли и социальных нужд того времени. Он без колебаний использовал свои знания светских наук, например геометрии или других разделов математики, астрономии, медицины и сочинений классических философов, по большой части Аристотеля. Это было для него совершенно естественно, особенно если учесть его убежденность в том, что вера и разум не только могут гармонично сосуществовать, но обязаны согласиться друг с другом, чтобы таким образом можно было прийти к универсальной истине. Более того, в отдельных случаях, когда талмудические предписания казались ему спорными и противоречащими науке или здравому смыслу, он отвергал их, если только они не были тесно связаны с основополагающими или широко известными концепциями.
Несмотря на сугубо личный характер этой книги, Мишне Тора была также непреложным указанием того, как должен жить каждый еврей и как он должен служить Всевышнему. Книга отличается четким языком и изящным стилем, что в немалой степени способствовало ее успеху в качестве не только теологического и ѓалахического, но также и литературного произведения, которое внесло значительный вклад в развитие иврита. Однако важнее всего было то, что эти четырнадцать томов оказали глубокое влияние на раввинистическую мысль и еврейскую жизнь нескольких последующих столетий. Среди других раввинистических сочинений Мишне Тора стала самым важным и наиболее влиятельным трудом (разумеется, после самого Талмуда), написанным после разрушения Второго Храма. Таковой она остается вплоть до сегодняшнего дня, хотя в качестве практического руководства на смену ей пришел ѓалахический кодекс Шульхан арух(«Накрытый стол»), составленный в XVI в. рабби Йосефом Каро. Впрочем, и на сочинение рабби Йосефа Каро оказал значительное влияние труд Маймонида.
Мишне Тора выполнила две задачи. Во-первых, она стала компиляцией и систематическим сводом всей Ѓалахи, а во-вторых, не только прояснила Закон, но и сделала его доступным для практического применения. Более того, она послужила ответом на многие вопросы тех лет, став при этом путеводителем по еврейской жизни на все грядущие времена. Вот почему Мишне Торасчитается трудом, который возвысился над временем. Вся эта работа была проделана Маймонидом в рамках принципиально новой системы рубрикации Ѓалахи, настолько оригинальной и неповторимой, что авторы последующих канонических кодексов — Яаков бен Ашер, Йосеф Каро и Моше Иссерлис — ею не воспользовались.
Многие страницы Мишне Тора сохраняют актуальность и для современного читателя, ибо отвечают на многие социальные, экономические и теологические вопросы, тревожащие нас и сегодня. Если отвлечься от законов сугубо ритуального характера, Мишне Тора — это трактат об этике, который задуман человеком, глубоко осведомленным в проблематике религиозного закона, классической философии, врачевания души и тела, и приверженным идеалам личного нравственного поведения. Этот труд исполнен сострадания, в котором отражена заповедь цдака, милосердия в самом широком смысле этого слова, то есть как благодеяние другим людям.
Этими «другими» были не только евреи. Маймонид однозначно утверждает, что следует заботиться о всяком нуждающемся, независимо от того, какую религию он исповедует, даже о язычниках; всех нуждающихся нужно утешать в скорби и бедствиях, их покойников необходимо погребать. Позднее Маймониду зададут вопрос, есть ли, по его мнению, у язычников место в Грядущем мире. В ответном послании Маймонид выразит мнение, во многом сообразное со смыслом Мишне Тора: «Знайте, что Господь взирает на сердце человека и что намерения человеческого сердца являются мерой всего. Поэтому мудрецы говорят: "Благочестивый язычник будет иметь долю в Грядущем мире"».
Честь и достоинство человека священны, провозгласил Маймонид в Мишне Тора, и не следует задевать их ни при каких обстоятельствах, будь то честь свободных людей или рабов. Доброе имя ближнего следует защищать, как от прямой клеветы, так и от бросающих на него тень наветов. Маймонид считает нарушение этого закона достаточным основанием для лишения человека его доли в Грядущем мире.
Маймонид настаивает на том, что каждый еврей должен стремиться исполнить заповедь цдака, и не только в виде денежной благотворительности, но также в виде желания достичь социальной справедливости, совершать великодушные поступки и просто выказывать доброту. Всякую помощь нужно оказывать так, чтобы человек, принимающий ее, не испытывал унижения от этого, — иными словами, помощь должна даваться с открытым сердцем и открытой душой. «Кто жертвует бедным неблагосклонно и пренебрежительно, — писал Маймонид, — лишается награды за исполненную им заповедь, даже если он дарит тысячу золотых монет».
