Майами - [7]

Звуковой шквал ударил Кристу в лицо, когда она шагнула из коридора на верхнюю террасу отеля «Парк Сентрал». Она встала под цветущим деревом, которое поставили при входе, и дышала теплым воздухом, напоенным тяжестью ночного жасмина. Казалось, Господь забыл, что уже наступил ноябрь. И чудилось, что стоишь на пороге лета, а все вокруг, все эти безумные, избыточные цвета одежды участников вечеринки своей резкостью гармонировали с кроваво-оранжевым солнцем, которое садилось за мерцавшими небоскребами, что высились в центре Майами.

Ее привычный глаз оценил обстановку. Она находилась здесь уже три месяца и стала привыкать к не знающей никакого удержу энергии вечерних приемов на Саут-Бич, но этот выглядел по-особому, в духе Луи Каналеса и Тони Голдмана. Звучала музыка Веспера Спарроу. Неряшливый рок-ансамбль, состоявший из одних девушек, играл ее на приподнятой эстраде, находившейся в центре зала, и звуковые волны сплетались с волнами жары, поднимая температуру, и ожидания, курсировавшие среди гостей, когда молодые атлеты из СаБи[2] скользнули в механизм этой престижной вечеринки. Криста взяла под прицел толпу. Томные артисты и художники развалясь сидели возле публицистов с хвостами, как у пони. Неистовые антрепренеры говорили что-то в лица потеющих журналистов. Нью-Йоркские издатели с совиными лицами заинтересованно и возбужденно бродили среди мускулистых экземпляров мужского пола и загорелых, суперподтянутых девиц с модельной сцены Майами. Земные тона были под запретом. Цвет правил всем. Поощрялись только крайности. Юбки стали поясами, мальчики обнажили торсы, а танец превратился в состязания по аэробике. Все выглядело, как показалось Кристе, словно экспресс, мчащийся на большой скорости.

К запаху жасмина, жаре и нервной дрожи примешивались и ароматы пищи, вызвавшие обильное слюноотделение. Угол террасы был занят небольшими «казитас» — ларьками, предлагавшими обильный выбор деликатесов Майами. Все они представляли собой новое слово в кулинарном искусстве. Некоторые называли этот стиль «Кухня Нового Света», другие «Флориббин», но как бы он ни назывался, он отличался от всего. Криста подошла к одному из столиков. Настоящая Маленькая Гавана: такого сорта «казитас» можно было видеть во время фестиваля улицы Калле Очо, когда миллион кубинцев ели, пили и танцевали в течение целой недели. Тут виднелись и подорожник, и говяжий язык по-креольски, и горшочек с кипящими сосисками, жареные телятина и свинина; паеллас, запеченные в духовке цыплята и горки ассорти с черными бобами. Дальше фантазия кулинаров разыгрывалась еще сильней. Меланж из манго, причудливые комбинации из фруктов, а к ним кружочек цитрусовых. Складные столики ломились от тяжести подносов, на которых экзотические фрукты из тропиков кричали о себе, требуя внимания, чтобы покорять нёбо и плавить рассудок. Папайя, гуайаба, кумкуат, плоды хлебного дерева и юкка сливались в счастливые, но необычные комбинации с цыплятами и фазанами, с олениной и морским окунем соте. Желудок Кристы застонал в предвкушении, но прежде всего требовалось что-нибудь выпить.

Официанты явно были набраны в одном из вечерних сборищ гомосексуалистов у Сюзанны Барч в «Варшаве», в самом знойном клубе Побережья. «Девушка», которая возникла возле плеча Кристы, носила в ушах кольца «поп-арт» и экстравагантное платье от Кармен Миранды. «Ее» желтые волосы были высоко зачесаны и полны кусочками и обрывками безделушек, которые поблескивали в свете огней, мигавших над оркестром.

— Вы не могли бы мне сделать банановый дайкири? — попросила Криста.

— Я могу тебе сделать дайку[3] с бананом, милочка, если тебе это по вкусу, — произнесло существо, тряхнув лебединой шеей.

Криста рассмеялась, расслабившись от непочтительности города, который она считала теперь своим. Напиток оказался прохладным и искристым. На его поверхности плавала белая гардения, распространяя знойный, томный аромат. Она оглянулась по сторонам. Увидела несколько знакомых, но они могли и подождать. Ей хотелось побыть наедине со своими мыслями еще немного, одной в толпе, наблюдая, подбирая и выбирая. Она пошла в угол террасы и высунулась наружу, заглянув за угол здания. Перед ней протянулись крыши отелей «Арт Деко», залитые снизу обильным неоновым светом множества пастельных оттенков. Теперь солнце превратилось в горящее воспоминание, но там, на материке, остатки его красоты опаляли абрис громадной башни Сен-Траст и Юго-Восточного здания, подчеркивая их силуэты на фоне потемневшей синевы неба. Автомобили, словно светлячки в темноте, извивались по дамбе, соединявшей Побережье с Майами; волшебные огни мигали и на пассажирских лайнерах, когда они скользили к Правительственному каналу. Дома на Стар-Айленде, где находился и новый дом Кристы, мерцали окнами на фоне темных вод Бискейнского залива. Она посмотрела в другую сторону — с океана веял теплый бриз. Взошла луна, ее лучи плясали на широкой береговой полосе, окрашивая перья пальм фосфоресцирующим светом. Два светящихся воздушных змея двигались синхронно, словно обладали разумом, над карамельным песком, и Кристе удалось даже разглядеть двоих мужчин, управлявших ими, Они стояли рядом, их руки двигались в запутанном, сложном ритме, мышцы и суставы, казалось, контролировались одним, общим сознанием. Вдоль дорожки парка «Луммис» проехала девочка на пурпурных роликовых коньках. Она двигалась медленно, гибко и плавно, ее длинные ноги чиркали по тротуару, словно лаская его. Ее рассудок затерялся в звуках наушников, пока она скользила вдоль изгибов пляжа, и Криста знала, что она, должно быть, грезит мечтой Майами и что ее красота поможет мечте осуществиться.