Маяковский - [173]

Партия выработала программу индустриализации страны, нужны средства, проводится режим экономии. Маяковский ораторствует, убеждает: «Сейчас коммуне ценен гвоздь, как тезисы о коммунизме»; произносит «Вдохновенную речь про то, как деньги увеличить и уберечь».

Стихи Маяковского бурлят, взыскуют, разоблачают, призывают, и за всем этим ощущается, как трудно, с какими невероятными усилиями, в преодолении каких огромных препятствий утверждается Советская власть. Препятствий внешних и внутренних. Ведь именно в этом году, видя успехи Советского Союза и понимая, что индустриализация усилит наше государство, его промышленное и оборонное могущество, империалисты предприняли попытки экономического давления, экономической изоляции СССР, организовали серию антисоветских провокаций вовне и внутри нашей страны. Застрельщиком в этом империалистическом заговоре выступило правительство Англии, оно порвало дипломатические отношения с СССР.

Чтобы осуществить планы индустриализации страны, укрепить ее обороноспособность и безопасность, ее могущество, требовались огромные средства и усилия всего народа. Вот откуда в стихах Маяковского непримиримость к разгильдяйству, пьянству, бумаготворчеству, бюрократизму, организационной расслабленности, вот откуда хозрасчет и займы, призыв к экономии, к трудовому подвигу.

Гневные строки об убийстве полпреда СССР в Польше П. Л. Войкова, стихи, посвященные «неделе обороны» («Сплошная неделя», «Посмотрим сами, покажем им»), о волнениях среди рабочих Вены («Наглядное пособие»), о продажности профсоюзных лидеров буржуазных стран («Английский лидер», «Гевлок Вильсон»), стихи о бдительности («Солдаты Дзержинского») и готовности к защите Родины («Ну, что ж!», «Призыв», «Мускул свой, дыхание и тело тренируй с пользой для военного дела») - за ними напряженные будни, героические усилия советского народа в устройстве новой жизни. Многие из стихотворений Маяковского связаны с совершенно конкретными событиями, они как своеобразная поэтическая хроника двадцатых годов. Хроника и картина развития, борьбы, участия в ней поэта. Маяковский жил и работал, находясь в готовности N 1. Готовности к действию.

В борьбе с застойным бытом, отсталым сознанием, Маяковский опирается на революционные традиции, на сознательное творчество масс, на молодежь. В стихотворении «Ленин с нами» он воспроизводит картину приезда Ильича в Петроград, его выступления с броневика, и именно из этого воспоминания приходит вывод, что по дороге к «коммуне» мы прошли «десять самых трудных шагов». Опора на революционные традиции и ощущение ее движущих сил питают оптимизм, который пронизывает поэму «Хорошо!».

Десятилетие Октября было также и десятилетием советской литературы. Уже рождались книги, которые ложились в фундамент советской литературы, уже чувствовалось - и об этом говорили сами писатели, - что наступило время художественного обобщения нового бытия. Появились романы, повести, пьесы Серафимовича и Фадеева, Леонова и Фурманова, А. Толстого и Гладкова, Тренева и Лавренева, Булгакова и Федина. В типографии набиралась (появилась в первых номерах «Октября» за 1928 год) первая книга шолоховского «Тихого Дона»...

В поэзии были «Анна Снегина» Есенина и «Дума про Опанаса» Багрицкого, «Лейтенант Шмидт» Пастернака, «Выра» Тихонова, «Улялаевщина» Сельвинского, «Семен Проскаков» Асеева. Маяковскому особенно нравится поэма Асеева, с которой тот познакомил его еще до напечатания, и взволнованный Владимир Владимирович с доброй завистью восклицает: «Ну, ладно, черт, Колька! Я тоже скоро кончу свою вещь! Тогда посмотрим!»

Как пишет Асеев: «Это была и высшая похвала мне, и удивительно хорошее чувство товарищеского соревнования».

Летом, в июне, между поездками, Маяковский жил на даче в Пушкине, занимал угловую комнату с одним окном на террасу, другим - в сад. Комнатка была дачным ночлегом: тахта, стол, на столе кожаный бювар, бритва, две фотографии Ленина и несколько книг. Среди них «Хрестоматия по истории Октябрьской революции», составленная С. А. Пионтковским, и «Октябрьская революция» - хрестоматия, составленная А. Е. Штейнбергом, под редакцией К. Т. Свердловой. Они включают большинство документальных источников, использованных Маяковским для шестой главы поэмы. В этом сказалась установка на историческую конкретность, верность фактам в изображении революции («Воспаленной губой припади и попей из реки по имени - «Факт»).

Из Пушкина часто приходилось выезжать в Москву по делам, но, по-видимому, именно здесь, пользуясь относительным покоем, Владимир Владимирович сильно продвинул вперед свою поэму, а закончил ее на юге.

Поэма стала программным произведением огромного социального и нравственного звучания. Как и в поэме «Владимир Ильич Ленин» три года назад, Маяковский в «Хорошо!» ясно и четко определил свою п_о_з_и_ц_и_ю в борьбе за идеалы революции, за утверждение Советской власти, и сделал это с покоряющей художественной силой.

Мысль о поэме относится к 1926 году, ибо в статье «Как делать стихи?» поэт делится с читателем некоторыми замыслами и среди них им названа «Огромная тема об Октябре...» (причем Маяковский ставил условием ее художественного осмысления жизнь в деревне на какой-то период, его серьезно занимал вопрос о роли крестьянства в революции).