Маяковский едет по Союзу - [10]
Огромная столовая Ленинских железнодорожных мастерских выглядела непривычно: даже проходы и подоконники заполнены.
Прозвучали отрывки из поэмы «Владимир Ильич Ленин».
— Понятно вам, товарищи?
— Понятно! — раздался коллективный ответ.
— Всем понятно?
— Всем!
— Еще читать или хватит?
— Читайте еще!
— Товарищи, вопросы есть?
— Вопросов нет, читайте еще! И Маяковский читал еще.
Обеденный перерыв окончен, но народ не расходится. Просроченное время обязались отработать в конце дня.
Маяковский встретился в этот день с писателями, и с комсомольцами, и с рабкорами. Молодежь отправилась на вокзал провожать его. Владимир Владимирович усадил их в буфете за длинный стол и принялся угощать. В последнюю минуту вбежал он в вагон. Провожающие кричали ему вслед добрые слова, а он махал рукой, пока ребята не скрылись из виду…
В Краснодаре сдает голос: грипп и переутомление. Маяковский расстроен. Чтобы рассеяться, идет в бильярдную.
— Ведь для бильярда голос не обязателен.
К вечеру самочувствие ухудшилось. Выйдя на сцену большого Зимнего театра, он просит извинения за хрипоту.
— Не хочу срывать и постараюсь дотянуть до победного конца.
От выступлений в Ставрополе и в Новороссийске он отказался.
«МАЯКОВСКИЙ ВО ВЕСЬ РОСТ»
Это было в двадцать седьмом, в Москве, у Политехнического музея, у того самого здания, где не раз проходили боевые литературные «премьеры» Маяковского и накалялся зал во время жарких и шумных диспутов. Звонкий мальчишеский голос выкрикивал: «М-а-я-к-о-в-с-к-и-й в-о в-е-с-ь р-о-ст!!» Я позвал парнишку: «Что продаешь?»
— Интересную книжку про Маяковского, купите, полтинник!
— Ну что ж, держи рубль, давай две сразу!
Тощая брошюра. Имя автора и название — на зловеще черном фоне обложки. Возможно, так придумал или во всяком случае одобрил сам автор — Георгий Шенгели.
На улице я не стал читать, а лишь воображал себе содержание книжки, как анализ творчества поэта, будучи уверен в том, что данный автор не преминет воспользоваться случаем и для резких нападок.
Однако то, что я прочитал дома, лишь доказало скудость моего воображения. Даже я, знавший, что Шенгели обижен на Маяковского за критику его книжки «Как писать статьи, стихи и рассказы», ― не мог представить себе, что этот самый Шенгели отважится вылить столько грязи, откровенной брани, нагородить столько вымысла. Конечно, это была месть, и только месть. Он преследовал единственную цель опорочить, низвергнуть поэта: во всем чувствовалась предвзятость. Признанный переводчик, теоретик литературы, эрудированный критик — и злостный пасквилянт? Это казалось несовместимым.
На своих выступлениях Маяковский критиковал Шенгели главным образом за то, что тот в своей книжке брался в несколько уроков научить писать стихи, следуя чуть ли не точным и определенным правилам. Естественно, что Маяковский возмущался. Он говорил, что этой премудрости вообще невозможно научить, если речь идет, конечно, о настоящей поэзии, о хороших и добросовестных стихах. В слово «добросовестный» Маяковский вкладывал большой смысл. Даже Пушкина он называл «добросовестнейшим» поэтом своей эпохи.
«Помимо необходимых способностей надо работать до предела, до кульминации, — говорил Маяковский, — надо работать над стихотворением до тех пор, пока не почувствуешь, что больше ничего не сможешь сделать».
Сам Маяковский работал над некоторыми стихотворениями неделями, месяцами. В других случаях творческий процесс сводился к одному дню, а то и к считанным часам: «Рассказ литейщика Ивана Козырева», «Лучший стих».
Поэт, верный своему принципу бороться стихами, опубликовал в журнале «Молодая гвардия» стихотворение с длинным и оригинальным заглавием:
«Моя речь на показательном процессе по случаю возможного скандала с лекциями профессора Шенгели»:
Я тру ежедневно взморщенный лоб в раздумье о нашей касте, и я не знаю: поэт — поп, поп или мастер.
…
Скрывает ученейший их богослов в туман вдохновения радугу слов, как чаши скрывают церковные. А я раскрываю мое ремесло как радость, мастером кованную. И я, вскипя с позора с того, ругнулся и плюнул, уйдя. Но ругань моя — не озорство, а долг, товарищ судья.
Впервые, пожалуй, я услышал это стихотворение в Харькове, когда Маяковский выступал там совместно с Асеевым, незадолго до появления в печати (март 1927 года).
В апреле 1926 года на диспуте о книге Шенгели «Как писать статьи, стихи и рассказы» в клубе рабкоров «Правды» Маяковский сказал: «Выпуск этой книги Шенгели так же странен, как если бы ЦК швейников издал бы трактат о том, как вышивать аксельбанты лейб-гвардии его величества полка. Зачем нужна такая затхлая книга? Она является, по моему мнению, сюсюканьем интеллигента, забравшегося в лунную ночь под рояль и мечтающего о вкусе селедки! Приходите ко мне, я вам дам эту селедку въявь, но только перестаньте морочить людям голову своими наставлениями о том, как писать стихи. Их надо делать всей своей жизнью, а не чесать языки о ямбы и хореи…»
В статье «Как делать стихи» Маяковский писал:
«Еще раз решительно оговариваюсь: я не даю никаких правил для того, чтобы человек стал поэтом, чтобы он писал стихи. Таких правил вообще нет. Поэтом называется человек, который и создает эти самые правила».
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.