Майада. Дочь Ирака - [46]

Роза чуть не упала в обморок. Заикаясь, она ответила хозяйке, что ее семье такое дорогое кольцо ни к чему и потому они в первый же день продали его.

Саджида вопила и сквернословила, угрожая сровнять дом Розы с землей, если она завтра же не вернет его.

Роза побежала домой и рассказала родителям об ужасном событии. Они поспешили к ювелиру, чтобы выкупить кольцо. Но он ответил, что в тот же день, когда они его продали, его приобрела какая-то женщина. Она заплатила наличными и не оставила ни адреса, ни имени.

На следующий день бедная Роза предстала перед Саджидой. Она сказала, что кольцо исчезло навсегда. И ее семья не может заменить его таким же ценным украшением.

Саджида вскочила, ударила девушку и обругала. Она совсем забыла, в какой нищете жила в юности, и не знала, насколько бедны ее слуги. Она не верила, что семья продала кольцо, чтобы купить еду и одежду. Саджида обвинила Розу в том, что та оставила кольцо себе, и позвала охранников. Она расхаживала по комнате и проклинала Розу. Затем стала таскать ее за красивые длинные волосы и приказала охранникам обрить бедную девушку. Роза забилась в истерике.

Она кричала и боролась с охранниками, которые резали ей волосы. За это Саджида велела избить ее плеткой. Охранники били Розу по спине, пока на ней не образовались волдыри. К тому времени Саджида пришла в бешенство и велела служанкам принести утюг. Они включили его в сеть, и Саджида распорядилась, чтобы охранники прижали руки Розы к полу, а один из них водил по ним утюгом. Крики Розы еще больше разозлили Саджиду, и она велела охранникам сильнее прижимать утюг. Пальцы были страшно обожжены. Саджида рассмеялась и сказала, что теперь-то Розе ничего не остается, как вернуть кольцо, ведь ее пальцы так обезображены, что ей будет стыдно надевать прекрасное украшение.

Розу вышвырнули из дворца. Она шла по улице — с бритой головой, обожженными руками, окровавленной спиной — пока добрый таксист не подвез ее до дома.

Глаза Майады затуманились, и она одну за другой осмотрела женщин-теней.

— И это, мои дорогие сокамерницы, доказывает, какое сердце у той женщины, которая требует, чтобы ее называли «леди».

Никогда в камере не было так тихо. Многие иракские мужчины отдавали жестокие приказы, но они никогда не слышали о безжалостной женщине, способной терзать себе подобных.

Доктор Саба откашлялась, и все посмотрели на нее. Сначала ее чувства отразились в темных глазах, а затем она улыбнулась.

Доктор Саба запахнула накидку, завязав ее в большой узел на груди.

— Я хочу рассказать вам о своей жизни. Я родилась в бедной семье. Но, в отличие от Саджиды, всегда помнила об этом. Мой отец был простым рабочим на сигаретной фабрике в одном из пригородов Багдада, а мать — неграмотной домохозяйкой. Я видела, как они тяжело работали до самой старости. Я хотела избежать утомительного труда, который сделал моих родителей инвалидами, и вместо того чтобы работать руками, я работала головой. Каждый год меня называли лучшей ученицей в классе. Я решила стать инженером. Так же как многих иракцев, меня вынудили вступить в партию «Баас», хотя я не верила в то, что они проповедовали. Но я говорила то, что нужно, лишь бы избавиться от подозрений и сконцентрироваться на работе.

Я работала в Министерстве строительства и трудилась больше, чем любой мужчина. Начальник говорил, что даже Саддам прослышал о моем рвении и профессионализме. В 1979 году он приказал назначить меня директором Генерального управления строительных проектов. Я думала, что больше мне не нужно беспокоиться о будущем. Меня назначили на высокий пост, который обычно занимают мужчины, и это случилось всего через несколько лет после того, как я пришла на работу.

Но вскоре после моего повышения жизнь покатилась под откос. Мне приказали явиться на собрание в штаб-квартиру партии. Одного из наших коллег обвинили в том, что он готовил покушение на Саддама Хусейна. Я хорошо его знала. Раньше мы учились в одном колледже, а теперь работали вместе. Я была знакома с его женой, держала на руках детей. Я не верила, что он злоумышленник. Но мне сказали, что я, как генеральный директор, должна принять участие в казни моего друга.

— Я не могла шевельнуть ни одним мускулом, — доктор Саба со странной улыбкой оглядела комнату. — Я отказалась взять в руки протянутый мне пистолет. Знаете, что было дальше? Меня вырвало — на все, что меня окружало: на мои туфли, на обувь партийного чиновника, который велел мне стрелять в моего друга. Он сказал: «Убей его!» И меня стошнило. Он орал: «Возьми пистолет!» А меня все тошнило. Наконец я вылетела из здания и побежала к своему дому, который находился в тридцати улицах оттуда. На следующий день я позвонила на работу и сказалась больной. И на следующий день тоже. На третий день ко мне пришли двое мужчин в темных очках. Они разговаривали вежливо, пожали мне руку и представились сотрудниками «Мухабарат». По их словам, они понимали, почему я не подчинилась приказу и меня вырвало, когда я должна была выстрелить в преступника, угрожавшего безопасности Ирака. Я дрожала, как испуганный кролик, не могла говорить или сдвинуться с места. Но я заметила кое-что забавное. Бравые мужчины стояли чуть поодаль: видимо, боялись, что меня стошнит на их сияющие черные туфли! Им надоело ждать, когда я открою рот. Наконец один из них заявил, что Саддаму донесли, как меня вырвало, и наш дорогой лидер просил передать, что не осуждает меня за это.