Май без императора - [47]

— У вас будет всего несколько минут, месье Гийо, — предупредила маркиза. — Потом мне придется поднять крик.

— Вы собираетесь кричать с кляпом во рту?

— Именно, — серьезно ответила она. — С кляпом во рту вполне можно кричать (я пробовала). Правда, негромко и нечленораздельно, но слугам будет достаточно, чтобы услышать и прибежать на помощь. Большинство из них — в прошлом военные.

Я подошел к дому генерала Ординера, как и было предписано, со стороны внутренних дворов. Правда, раньше срока на тридцать шесть часов. Теперь, при свете дня, я увидел, что сзади дом примыкает к небольшому парку за позеленевшей чугунной оградой. Летиция ни словом не обмолвилась об ограде. Внутрь вели высокие ворота с вычурным гербом, доставшимся дому от прежнего владельца. Возле ворот стоял синий фургон, запряженный парой лошадей. Большие желтые буквы на фургоне гласили: «Мебельная торговля „Кампрэ и компания“. Лучшие производители предпочитают иметь дело с нами!». Двое рабочих выгружали из фургона большое кожаное кресло. Наблюдавший за ними рослый офицер вдруг преградил мне дорогу.

— Что вам угодно, месье?

— Арсен Лакю, — представился я, — мебельное предприятие «Ложе фавна» (это предприятие было мне знакомо: их магазин помещался прямо напротив дома, где я снимал комнату). Этот негодяй Кампрэ перехватил у нас выгодный заказ. Где управляющий?

Офицер ухмыльнулся, обнажив желтые зубы.

— Кто смел, тот и съел, так-то, сударь. Поднимайтесь на третий этаж, в правое крыло… Куда прешь, дурья башка? — заорал он на грузчиков, тут же потеряв ко мне интерес.

Я на секунду задержался в подъезде, прежде чем войти в дом. Повернул голову — и увидел дерево, о котором говорила госпожа маркиза. Дерево, возле которого я должен был оставить свои следы, подтверждающие, что грабитель проник в кабинет генерала через окно. Я и сам на месте настоящего грабителя предпочел бы этот путь — он казался мне более безопасным, чем тот, что предлагала маркиза. Если бы не одно обстоятельство…

По дереву, о котором говорила маркиза, никак невозможно добраться до окна кабинета. Разве что предварительно отрастив себе крылья.

«Зачем все-таки Летиция солгала?» — спросил я сам себя. И тут же ответил: известно зачем. Ты необходим, пока необходим. Сразу же после выполнения задания ты сразу перейдешь в разряд опасных свидетелей. Ты можешь попасть в руки полиции. Или решить, что выплаченный тебе гонорар несправедливо мал, и заняться примитивным шантажом… Да все можешь, при зрелом размышлении.

«И какой из этого вывод?» — задал я следующий вопрос. И немедленно получил ответ.

«Тебя убьют».

Я беспрепятственно поднимусь в кабинет — в замочную скважину отлично виден диван, где, по идее, должен почивать его превосходительство. Орудие убийства — опасная бритва — лежит наготове у меня в кармане. Генерал не успеет не то что крикнуть, а даже удивиться. Он умрет, и я стану ненужным. Поэтому и избавляться от меня будут сразу, в тот момент, когда черная душа генерала Ординера рухнет в ад. Ни секундой позже. Какой, к чертям собачьим, крик сквозь кляп, какие слуги — меня застрелят тут же, с порога. Либо Долли, либо сама Летиция. И пути отступления у меня не будет: прыгать с третьего этажа бессмысленно, а ветви дерева — слишком далеко…

— Плакали мои триста ливров, — сказал я вслух.

«Не расстраивайся, — цинично усмехнулось мое второе „я“. — Убить своего врага и умереть самому — разве ты не об этом мечтал?»

Я отрицательно покачал головой. Мой главный враг — император Франции Наполеон Бонапарт — был жив, а значит, умирать мне было рано.

Долли явно была удивлена, увидев меня на пороге. Ее круглое личико вытянулось, она взмахнула угольно-черными ресницами и осведомилась:

— С ума сошел? Тебя не должны здесь видеть!

— Ты одна? — спросил я.

— Одна, — служанка невольно сделала шаг назад под моим натиском. — Но что тебе здесь…

Долг платежом красен. Я не дал ей договорить: я поступил с ней точь-в-точь как она со мной при первом нашем свидании. Я порывисто прижал Долли к себе и со страстью, на которую только был способен, поцеловал ее в пухлые вишневые губы.

— Однако, — прошептала она, отстраняясь.

— Я думал о тебе, — сконфуженно пробормотал я, ухитрившись покраснеть, как помидор. — Я всю ночь не мог заснуть… И вот, решился прийти. Вскоре, как только я убью мужа маркизы, мне придется уехать из Парижа. Исчезнуть навсегда. И мы с тобой можем больше не увидеться. Эта мысль привела меня в отчаяние.

— И что же ты хочешь? — нетерпеливо спросила она.

Я подумал, не бухнуться ли перед ней на колени — очень уж авантажная вышла бы сцена, но решил не переигрывать.

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной. У меня есть кое-какие сбережения. Немного, но на домик в Ницце вполне хватит.

— Бедный ты мой, — рассмеялась она. — Никогда бы не подумала, что наемные убийцы такие сентиментальные.

Поднялась на цыпочки, обвила руками мою шею и добавила шепотом:

— И что глаза у них бывают такими потрясающе печальными…

Я подсыпал ей в бокал сонный порошок. Этими порошками меня регулярно снабжал пожилой еврей-аптекарь с улицы Пасси.

Отыскать ключ от генеральского кабинета оказалось до смешного просто: достаточно было выдвинуть верхний ящик трюмо. Да, конспираторы из дам-заговорщиц неважные. Я положил ключ в левый карман, потому что в правом лежал заряженный пистолет. Долли пробормотала что-то в полусне и перевернулась на другой бок. Я посмотрел на ее розовые пятки и снова, против воли, почувствовал желание. Идиотизм, учитывая ситуацию. Я поправил на служанке одеяло и тихонько выскользнул из комнаты.