Мавр и лондонские грачи - [8]
– Робин – это тот, что работает на фабрике в Уайтчапле? Он у вас самый старший?
– Да, – обрадовалась Бекки. – Как это вы запомнили! Мы раньше жили в Уайтчапле.
– Значит, отец любит читать… Это хорошо. Но разве у него остается время на чтение? Или он…
– Да, он безработный. – Бекки прекрасно поняла, почему Мавр запнулся. – Вот уже два года. И никак не устроится. Он бумагопрядильщик. Все из-за машин… – Она замолчала было, но потом передумала и стала объяснять: – Старая машина, ее звали «дженни», пряла в шесть раз быстрее, чем простая прялка. Потом выдумали новую, ее звали «ватер», она пряла еще быстрее «дженни». А та, на которой работал папа, называлась «мюль». Папа обслуживал шестьсот и даже больше веретен, но он говорит, что потом одного рабочего стали ставить на две тысячи веретен. И он с детьми-присучальщиками обслуживал две мюль-машины. У «Кросса и Фокса» установили теперь новый сельфактор, и им уже…
Бекки, которая с жаром все это рассказывала, вдруг остановилась и вопросительно взглянула на Мавра. Может быть, ему вовсе не интересно? Но Мавра, видимо, захватил толковый рассказ Бекки, и он попросил ее продолжать.
– Им совсем прядильщики не нужны. Ходят двое рабочих по цеху и присматривают за всем. Работают женщины и дети. Им платят меньше, гораздо меньше… – И, так как Мавр молчал, она грустно добавила: – Бедный наш папа! Иногда он целый день словечка не скажет, уж очень ему обидно, что он дома сидит, а мама должна убиваться на работе. Да и Джо, все мы, всё из-за новых машин. «Это они принесли несчастье людям», – говорит папа. Рабочим, – торопливо поправилась она. Но Мавр покачал головой, и Бекки, желая его убедить, вспомнила слова, которые отец повторял так часто, что вся семья уже знала их наизусть: – «Каждый шаг вперед в технике – это шаг назад для нашего брата рабочего» – вот что говорит папа.
Мавр остановился и с таким восхищением уставился на Бекки, словно она преподнесла ему самый лучший подарок.
– Ты умная девочка, все хорошо, даже превосходно запомнила. Но кое-что все же надо добавить. Новые машины – это только одна сторона дела, а другая – это хозяева фабрики. Эти черти, то, бишь, уважаемые господа, хотят наживаться. И изрядно наживаться. Хотят жить на широкую ногу – иметь особняки, прислугу, лошадей, экипажи – и всего этого как можно больше. А как нажить побольше? Надо завести машины, которые много производят – много пряжи, много шерсти, много тканей. И приставить к этим машинам рабочих, которым можно поменьше платить. А что это за рабочие, ты сама знаешь – женщины и дети. Так что виноваты не чудесные машины, а фабриканты, которые вовсе не думают о рабочих, а заботятся только о собственных барышах.
Он назвал фабрикантов «чертями». Совсем как Робин и отец, изумилась Бекки.
Углубившись в лабиринт кривых и все сужающихся переулков, они наконец достигли трущоб Сент-Джайлса. Хотя здесь и жила беднота, тут царило не меньшее, если не большее, оживление, чем на широких центральных улицах Сити. Чуть ли не на каждом углу чем-то торговали. Мужчины и женщины стояли с тележками и корзинами у домов с облупленными стенами, навязывая прохожим все – от брючной пуговицы и тесемки до рыбы с душком и черствого хлеба, который продавался со скидкой.
Больше всего народу теснилось у лотков зеленщиков, но что это были за овощи – все побитые, полусгнившие, почти несъедобные! Торговцы чуть ли не задаром забирали с центральных рынков лежалые или оставшиеся непроданными овощи и фрукты. Здесь, в трущобах, всегда удавалось в вечерние часы сбыть эти отбросы беднейшим из бедных и еще выколотить неплохую прибыль. Как и повсюду, рабочие и бедняки платили за продукты дороже других.
Мавр мимоходом приглядывался к лицам. Бедно одетые женщины, набросив на плечи платок, выбегали из подворотен, появлялись из подвалов и с беспокойством озирались по сторонам. Где бы купить что-нибудь хоть чуть повкуснее на воскресенье? Может, хватит и на кусочек мяса? Желание получить побольше за свои несчастные гроши гнало их всё дальше и дальше.
Все это наблюдал Мавр, разговаривая с Бекки. Особенно жаль ему было малышей. Брошенные и голодные, они копошились у помоек или шарили в лужах в поисках съестного. Они ползали под тележками с овощами и дрались из-за листа капусты или выброшенной гнилой моркови.
Быстро темнело, и Бекки сказала, чтобы мистер Мавр глядел себе под ноги. В немощеных переулках валялись отбросы, стояли не просыхавшие никогда вонючие лужи. Изо дня в день ведра с нечистотами выплескивались из окон прямо на улицу.
В Рукери на странную пару тоже иной раз оборачивались. Правда, не столько насмешливо, сколько удивленно. И толкотни тут было не меньше. Мавра так пихнули, что у него с головы чуть не слетела шляпа.
– Хэлло, Бекки! Гляди, какого благородного носильщика подцепила! – улыбаясь, крикнула простоволосая женщина.
– Тетя Элис? Погоди же! Постой!
Но работница, как и все, торопилась и тут же затерялась в толпе.
Они дошли до места, где наконец начали сносить самые ветхие закоулки Сент-Джайлса, хотя решение об этом было принято давным-давно. Мавр остановился, снял съехавшую набок шляпу и, обмахиваясь ею, как веером, сказал, отдуваясь:
Командующий американским экспедиционным корпусом в Сибири во время Гражданской войны в России генерал Уильям Грейвс в своих воспоминаниях описывает обстоятельства и причины, которые заставили президента Соединенных Штатов Вильсона присоединиться к решению стран Антанты об интервенции, а также причины, которые, по его мнению, привели к ее провалу. В книге приводится множество примеров действий Англии, Франции и Японии, доказывающих, что реальные поступки этих держав су щественно расходились с заявленными целями, а также примеры, раскрывающие роль Госдепартамента и Красного Креста США во время пребывания американских войск в Сибири.
Ларри Кинг, ведущий ток-шоу на канале CNN, за свою жизнь взял более 40 000 интервью. Гостями его шоу были самые известные люди планеты: президенты и конгрессмены, дипломаты и военные, спортсмены, актеры и религиозные деятели. И впервые он подробно рассказывает о своей удивительной жизни: о том, как Ларри Зайгер из Бруклина, сын еврейских эмигрантов, стал Ларри Кингом, «королем репортажа»; о людях, с которыми встречался в эфире; о событиях, которые изменили мир. Для широкого круга читателей.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.