Мавр и лондонские грачи - [16]

Но Кросс-младший уже не мог скрыть раздражение.

– А куда прикажете перевести мокропрядильню, уважаемая комиссия? – спросил он запальчиво. – В здании нет места. Пристроить помещение нельзя. Здесь, в центре города, каждый квадратный метр занят. – Потом, уже более сдержанно, с наигранным сожалением, добавил: – Что же нам делать? Мы бы рады выполнить пожелания комиссии.

– А вы надстройте! – перешел в наступление Мавр. – Надстройте! И детям лучше, и… мистер Кросс-старший окажется на целый этаж ближе к небесам!

Эндер и врач лукаво переглянулись. Кросс закусил губу. Какой непозволительный намек на набожность отца! Эти борзописцы суют свой нос всюду. И, совершенно позабыв, что собирался подкупить и перетянуть на свою сторону чернобородого, он надменно ответил:

– Но мистер… мистер… я не расслышал вашу фамилию. Да это и не столь важно. Что вы в этом смыслите? Я имею в виду финансовую сторону. Фирма не может швыряться деньгами. Чтобы выдержать конкуренцию на мировом рынке, мы должны обзаводиться новыми, дорогими машинами. Но рабочим – им до этого дела нет. Они только и знают, что требуют прибавки! – Кросс замолчал. Холодный, сверкающий иронией взгляд чернобородого сбил его с толку. Он пробормотал: – Экономика, знаете ли, это очень… э-э, нелегкая… я хочу сказать, очень сложная наука, мистер… мистер Марч. – Теперь, как ему казалось, он припомнил фамилию этого неподатливого человека. – Но что вы в этом понимаете?

– Что я понимаю в экономике, мистер Кросс?.. – Мавр обменялся мимолетным взглядом с Эндером. – Может быть, больше, чем бы вам хотелось. Вы очень уж экономите на заработной плате. И швыряетесь человеческими жизнями. Или вы полагаете, эти дети, – он понизил голос, заметив, что ребята прислушиваются, – о благе которых вы так печетесь, долго проживут?

– Что вы хотите! – вспылил Кросс. – Не мы одни нанимаем детей. И мы никого не принуждаем у нас работать. Это они нас осаждают. – Но тут он опять вспомнил, что хочет расположить к себе комиссию и в первую очередь бородатого журналиста. – Детям у нас не на что жаловаться. Мы не в пример другим хорошо с ними обращаемся. Поручаем им самую легкую работу. В больших, светлых помещениях…

– Светлых? – возмущенно прервал его врач, указывая на тускло мерцающие газовые рожки.

Инспектор Эндер сделал Мавру знак, и тот достал записную книжку.

– Это третий пункт, на который мы указывали, и вы обещали это исправить, мистер Кросс. Еще летом! – Эндер повернулся к Беллу. – И еще одно: умывальные и уборные. Приведены они наконец в порядок? Мы их осмотрим! Фабричный закон, как вам известно, требует безукоризненной чистоты, особенно там, где работают дети.

Очкастый Черт давно уже внутренне кипел, теперь он выпалил:

– Умывальные! Еще чего? Может быть, теплые ванны? Уборные были бы чистые, если б эти свиньи их не загаживали. – И он проскользнул вперед.

После осмотра зловонных уборных врач подошел к стоявшей неподалеку Сэлли:

– И вы это терпите? Неужели нельзя самим хоть немножко навести там чистоту? Теплой воды ведь сколько угодно!

– Нашли с кем говорить! – с издевкой произнес Белл. – Лентяйка, каких мало, то и дело за работой засыпает. Мыть уборные, хэ! Таким ведь грязь нипочем. У них и дома-то!

Сэлли молча отвернулась. Она все еще не могла прийти в себя после перенесенного унижения и теперь не сдержалась. Слезы брызнули у нее из глаз. А когда девочка поднесла руку к лицу, стали видны кроваво-красные рубцы. Мавр заметил их и сразу догадался, откуда они взялись. Он поднял вверх руку девочки.

– Вы хорошо обращаетесь с детьми, мистер Кросс! Но ваш надзиратель, как нам кажется…

Доктор Уэббе обратил внимание на красное от жара лицо девочки:

– Ты больна, дитя мое? Давай я тебя послушаю.

– Нет, нет! – испуганно залепетала Сэлли. – Я совсем здорова. Я просто поскользнулась на лестнице.

Очкастый Черт, его даже потом прошибло, облизнул толстые губы и удовлетворенно кивнул. Угрозы подействовали.

Врач спокойно сказал:

– У нас достаточно времени. Остановите часть машин. А я в перерыв осмотрю человек тридцать детей. И в первую очередь эту девочку. – Потом повернулся к Кроссу: – Эти рубцы от плетки дорого обойдутся вашему надзирателю, сэр!

– Вот как перед богом – никогда в руках плетки не держал! – И Очкастый даже клятвенно поднял руку.

Он подошел к детям и, свирепо вращая глазами, спросил:

– Или, может быть, я вру? – и грозно оглядел весь ряд.

Это был ряд Сэлли, тот самый, который он незадолго перед тем так сурово наказал. Дети понурились.

Мавр ободряюще поглядел на Джо, но тот чуть заметно качнул головой, словно говоря: тут спрашивать нечего, все равно никто ничего не скажет.

– Вот видите! – Надзиратель злобно расхохотался. – И выкиньте из головы этот осмотр. К чему это – середь ночи! Вот завтра утречком, часиков в шесть, пожалуйте… – Он поперхнулся и стал громко кашлять, чтобы скрыть то, что невольно выболтал.

Но у членов комиссии был хороший слух.

– Вот как? – Эндер притворился изумленным. – Значит, дети здесь будут до самого утра? Но ведь вы, кажется, только что говорили, будто они у вас не работают в ночную смену? Только сегодня, в виде исключения, и лишь до полуночи?