Мавр и лондонские грачи - [116]
Хозяин «Кита» объяснил Джо, какой ему подать знак, и выпроводил его через черный ход.
Всю дорогу у Джо дрожали колени. Грудь давило. «Чуть было не накрыли! А я опять с таким делом иду к Билли!»
Начало смеркаться. Над кузницами верфей веером рассыпались искры. Джо вздрагивал от каждого удара молота, грохота упавшего стального листа. Наконец он добрался до двух пакгаузов.
Место глухое. Но где же «Голубой сарай»? Может, это вон та деревянная лачужка? Что-то на голубую не похожа! Вот бочка под желобом, может, и была когда-нибудь вымазана голубой краской. Сейчас она стояла желтой каймой кверху. Значит, грачи в сборе. Джо три раза подряд бросил камешком в стенку будки. Долго все оставалось тихо. Наконец, словно из-под земли, показалась голова Джима Теленка. Он поманил Джо, и они вместе спустились на несколько ступенек, а потом пролезли в коридор, вход в который был завален какой-то рухлядью.
Грачи приветствовали Джо громкими криками. И вид у них был совсем не запуганный. Напротив, они были куда разговорчивей, чем обычно. Да и лачуга внутри выглядела далеко не так неприглядно, как снаружи. Здесь было даже уютно. Все щели в дощатых стенах грачи заделали. На гвоздиках аккуратно висели всевозможные «трофеи» и предметы одежды. Сами грачи разместились на ящиках. Было здесь и что-то вроде очага, в котором чуть тлели угли – большой-то огонь разжигать было, вероятно, опасно. Рядом стояли помятые кастрюли, кружки, миски.
Билли сразу понял, что с братом творится что-то неладное. Он тут же напустил на себя веселый, беззаботный вид:
– Каким это ветром тебя к нам занесло, братишка? Садись, устраивайся как дома. Месяца не пройдет, и мы перекочуем на свою летнюю дачу в Ислингтон. Там, видишь ли, не все еще отделано. А пока мы на временной квартире.
– Зато надежной! – вставил Хенни. – Пойдем, покажу тебе запасной выход. – Он подмигнул. – Главное в лисьей норе – это выходы.
В углу довольно просторной комнаты Хенни поднял крышку люка, и Джо заглянул в узкий, подземный ход.
– Ведет прямо в амбар. А там Эдди на страже стоит. – Хенни дернул за какую-то веревку, и немного погодя появился Эдди Телячья Ножка. Хенни махнул ему рукой и сказал: – Пробная тревога. Можешь оставаться тут. – Он похлопал Джо по плечу. – Понял?
Джо кивнул, но волнение все еще сжимало ему горло. Подойдя к Билли, он перевел дух и произнес сдавленным голосом:
– Хорошо, что вы все тут вместе. А хозяин «Кита» сказал, будто один из вас погорел. Ну, что полиция его сцапала. – Он вопросительно посмотрел на брата.
– Это верно, – мрачно ответил Билли. – Бробби. Самый ловкий из нас. Завалился на продаже красок. Этот Лекарь-Аптекарь оказался не таким дураком, за какого мы его принимали. Натравил на нас полицию. Но у нас ушки на макушке: взяли да перекочевали на запасную квартиру.
Джек пододвинул Джо ящик.
– Да садись ты. Чего стоишь?
– Лекарь-Аптекарь – это тот, у кого вы лекарства… – начал было Джо, нахмурив лоб.
Кинг молчал. Джек ковырял кочергой в углях.
– Ну да. Разнюхал, что мы бочку пробуравили. А ты с чем пожаловал?
Нелегко было Джо рассказывать грачам о случившемся. Передавая им историю с закладом шкатулки, он заметил, что Оливер презрительно скривил рот, но потом вдруг вскочил, потер руки и весело рассмеялся.
– Что ж, значит, следующее дельце пойдет под девизом «Тамерлин»!
Билли и Джек удивились. Уж от кого-кого, а от Оливера они не ожидали никакого сочувствия. Должно быть, невдомек им было, что Оли всякое дело представлялось соблазнительнее, чем тупое выжидание в этой деревянной лачуге. Оливер мечтал поскорее выбраться из нее и снова побегать по городу.
– Денег у нас нет ни пенни, – сказал Кинг и, обращаясь к Джо, добавил: – Хотели сорвать несколько фунтов, да они в Темзе утонули. Нам сказали, будто Бробби бросил банки с индиго в реку, когда понял, что ему все равно не уйти. Да голубое пятно на воде выдало его.
Грачи подавленно молчали.
Первым заговорил Джек. Он спросил, желая подбодрить товарищей:
– Как я вижу, вы не прочь еще раз выручить книжного доктора?
– А ты что думал? Мы тут будем киснуть, а Джо – сидеть в луже? Постараемся уж ради Джо, а не ради pro доктора, – хмыкнул в ответ Хенни.
– Да пусть его радуется, когда мы ему шкатулку вернем, – добавил Джек. – Но довольно трепаться. Куда же Крысиный Ус мог сплавить штукенцию с музыкой?
Грачи задумались. Кинг пристально обводил взглядом свою команду. Джим Теленок, который после стачки стал неузнаваем и казался самому себе не менее хитрым и изворотливым, чем благородный разбойник Робин Гуд, важно заметил:
– Эта проклятая штуковина где-то припрятана. Но мы ее разыщем. Будь покоен, Джо, на нас можешь положиться.
Покровительственный тон Джима Теленка разозлил Хенни.
– И на тебя особенно, Теленок! – съязвил он. – У тебя котелок здорово варит! Значит, ты берешься ее найти? А где?
– У какого-нибудь барахольщика. Мало ли их!
– А дальше?
– Дальше? Чего дальше? Сперва надо разнюхать, у какого.
Желая поддержать брата, Эдди сказал:
– Может, у какого-нибудь антикварщика или ювелира?
– Вот-вот! – обрадовался Джим и с горячностью продолжал: – Если каждый из нас потрется возле таких лавок со старым барахлом? Да по всему городу, а?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
Автор этой документальной книги — не просто талантливый литератор, но и необычный человек. Он был осужден в Армении к смертной казни, которая заменена на пожизненное заключение. Читатель сможет познакомиться с исповедью человека, который, будучи в столь безнадежной ситуации, оказался способен не только на достойное мироощущение и духовный рост, но и на тшуву (так в иудаизме называется возврат к религиозной традиции, к вере предков). Книга рассказывает только о действительных событиях, в ней ничего не выдумано.
Бросить все и уйти в монастырь. Кажется, сегодня сделать это труднее, чем когда бы то ни было. Почему же наши современники решаются на этот шаг? Какими путями приходят в монастырь? Как постриг меняет жизнь – внешнюю и внутреннюю? Книга составлена по мотивам цикла программ Юлии Варенцовой «Как я стал монахом» на телеканале «Спас». О своей новой жизни в иноческом обличье рассказывают: • глава Департамента Счетной палаты игумен Филипп (Симонов), • врач-реаниматолог иеромонах Феодорит (Сеньчуков), • бывшая актриса театра и кино инокиня Ольга (Гобзева), • Президент Международного православного Сретенского кинофестиваля «Встреча» монахиня София (Ищенко), • эконом московского Свято-Данилова монастыря игумен Иннокентий (Ольховой), • заведующий сектором мероприятий и конкурсов Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви иеромонах Трифон (Умалатов), • руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви иеромонах Геннадий (Войтишко).
«Когда же наконец придет время, что не нужно будет плакать о том, что день сделан не из 40 часов? …тружусь как последний поденщик» – сокрушался Сергей Петрович Боткин. Сегодня можно с уверенностью сказать, что труды его не пропали даром. Будучи участником Крымской войны, он первым предложил систему организации помощи раненым солдатам и стал основоположником русской военной хирургии. Именно он описал болезнь Боткина и создал русское эпидемиологическое общество для борьбы с инфекционными заболеваниями и эпидемиями чумы, холеры и оспы.
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.