Мавка - [6]
- Если ты дашь телеграмму, я не знаю, что я сделаю! Я никогда с тобой не буду разговаривать. Слышишь? Ты меня слышишь?!
Но Тата знала, что ее молчаливая мама все равно телеграмму даст. Потому что это все было ужасно. Когда в самый первый раз Тате нужно было уйти вечером, и - "куда?, с кем?". И - Тата - а что она могла выдумать? - "в кино, с Галей". Но мама Яся даже и не позвонила Гале, и не побежала к этому кинотеатру "Москва" ("Москва"!!), а просто, едва Тата пошла медленно по улице (нарочно медленно, будто не торопится), а мама Яся торопливо накинула пыльник и уже на бегу продела руки в рукава и - лицо маниакальное - бегом вслед. И после - в самый такой момент - оглянулась Тата случайно и увидела, как ее мама Яся топчется поодаль, даже и не очень далеко, переминается с ноги на ногу. Что было дома!..
- Ты не бережешь меня, не обманывай! - кричала Тата. - Это никакое не бережение, это простое нездоровое любопытство!.. - Мама Яся глухо зарыдала надрывно, и они помирились...
Тата углядела отца в окошко вагона. Маялся среди встречающих. И, наверное, боялся не узнать ее. Тата надела красный плащ с такой пелеринкой сзади, легкий такой - "болонья" назывался, повязала под подбородком красную косынку из такой же легонькой синтетики и, пригнув голову, с баульчиком в руке, выбралась на перрон. Отец и вправду не заметил ее. Она побежала. Кончился летний дождик. Тата сдала баул в камеру хранения и шагала с сумочкой через плечико и перекинув через руку плащ красный, а косынку щелкнула в сумочку. Свой первый московский год она начинала девочкой в босоножках на босу ногу, в коротком платье с пышной юбкой, сшитом бабушкой Мариной; длинные черные волосы, незаплетенные, связаны, стянуты были на затылке белым шелковым витым шнурком. Тата купила длинненький кругловатый пирожок с мясом. Мы еще не знали, какие бывают колготки, носили чулки и пояски с такими резинками-подвязками...
Город летне расцвел перед юной Татой, красавицей. На нее, еще робкую, уже оглядывались. Она, как ей казалось, долго ехала в метро; затем шагала по Калининскому проспекту. Она шла, как королева; королева, которая еще робкая и не решается громко о себе сказать. Город примеривался к ней встречными взглядами и как будто уже и понимал, что она - королева; только еще - в свой черед - не решил для себя - увенчать или... казнить?..
Тата шла, такая легконогая, и не уставала. Рядом с институтом Литературным оказалась редакция журнала "Знамя". Тата, упоенная возможностью делать, что хочется, а просто так!, вошла в комнату ("помещение") со столами и женщинами и спросила одну женщину, можно ли оставить стихи. Женщина была, ну, допустим, так, для шутки, Авдотья Панаева и сказала, что стихи можно оставить в отделе поэзии Евдокии Нагродской. Евдокия Нагродская посмотрела Татины листки, помятые в сумочке, и оставила. После Татины стихи прошли две редколлегии, а на третьей решили не печатать их в журнале. Это были ее стихи на русском языке. Отец Таты после говорил, что это была интрига его жены Виктории. Вдруг Евдокия Нагродская спросила, не родня ли Тата Николаю Колисниченко. Тата быстро ответила "нет", бормотнула и еще и мотнула головой. И покраснела.
- Какая вы красавица! - сказала Авдотья Панаева. - Вы откуда?
- До свидания! - быстро кинула Тата и выбежала - коленки, локти вперед будто античная бегунья.
Потертый Герцен-памятник посмотрел из-за ограды. Тата вошла во двор. Какие-то двое молодых людей, красивые кавказцы, вежливо поинтересовались, не поступает ли она в институт; а когда узнали, что да, поступает, пригласили вежливо в общежитие - "почитаем стихи". И доехали на троллейбусе до общежития - дом - розоватыми плиточками-кирпичиками. Тата оставила паспорт вахтерше (сторожихе?) и вот уже была в темноватой комнате. Молодые люди откуда-то быстро поставили на стол бутылку вина, помидоры, сыр белый, еще хлеб темный московский. Тата сидела на кровати, задвинутая столом. Но вдруг вскочила, извинилась порывисто и, хотя ее удерживали вежливыми словами, выбралась из-за стола, метнулась к двери и побежала вниз по лестнице...
Она еще побродила по улице Горького и в кафе "Космос" заказала пунш и две порции мороженого.
- Холодное, - предупредил одетый бело официант, показав, что принимает участие в ее судьбе, тревожится о ее здоровье.
- Ничего, - легко сказала Тата и поблагодарила его, улыбнувшись мгновенно. Она понимала уже, что эта ее мгновенная улыбка дорогого стоит...
Уже темнело. Тата уже чуть-чуть устала и наконец-то позвонила отцу. Женский голос его жены отозвался и позвал его. Отец обрадовался. С дочерью он, даже когда она была маленькая, чувствовал себя виноватым. Он удивлялся ее красоте и знал болезненно, что не убережет ее ни от чего. Тата отказалась жить в его семье. Он почти угодливо предложил снять для нее комнату, но она хотела жить в общежитии. Она объявила, что еще не знает, куда будет поступать. Может, еще и во ВГИК. Он уговаривал суетливо, совсем просил, упрашивал поступать в Литературный; рассказывал, как понравились ее стихи на творческом конкурсе.
- Я буду по-русски писать, - сказала Тата независимо.
Исторический роман известной писательницы Фаины Гримберг посвящен трагической судьбе внучки Ивана Алексеевича, старшего брата Петра I. Жизнь Анны Леопольдовны и ее семейства прошла в мрачном заточении в стороне от магистральных путей истории, но горькая участь несчастных узников отразила, словно в капле воды, многие особенности русской жизни XVIII века.
В романе современной писательницы Фаины Гримберг дается новая, оригинальная версия жизненного пути претендентки на российский трон, известной под именем «княжна Тараканова». При написании романа использованы многие зарубежные источники, прежде не публиковавшиеся.
Новый роман современной писательницы Фаины Гримберг рассказывает о трагической судьбе знаменитой царицы Клеопатры (69-30 гг. до н.э.), последней правительницы Древнего Египта. В романе использованы сочинения античных авторов, а также новейшие данные археологии.
Новый роман известной современной писательницы Фаины Гримберг посвящён истории путешествия тверского уроженца Афанасия Никитина в Персию, Индию и Среднюю Азию. В романе использован текст самого Никитина «Хожение за три моря», а также тексты современных ему восточных путешественников и хронистов XV века. Это позволяет читателям окунуться в атмосферу того далёкого времени: сказки и причудливой были, зачастую удивительно похожей на страшную и красивую сказку.
«Викторианская эпоха» занимает особое место в английской истории, являясь своего рода символом стабильности, могущества и процветания страны.Расширение колониальных владений (Индия, Бирма, Кипр и др.), успешное участие в войнах (Крымская, Афганская, англо-бурская), начало карьеры одного из виднейших политиков XX века Уинстона Черчилля — вот лишь немногие «вехи» более чем полувекового правления «королевы-матери».Новый роман известной современной писательницы Фаины Гримберг посвящён истории жизни и правления выдающейся политической деятельницы девятнадцатого века, английской королевы Виктории (1819—1901)
Новый роман известной современной писательницы Фаины Гримберг рассказывает о жизни Османа I, тюркского вождя, положившего начало великой державе - Османской империи. Роман интересен не только занимательным сюжетом, но и подлинно энциклопедическим охватом сведений о фольклоре, быте, истории Балканского полуострова и Малой Азии ХII-ХIV вв. Осман, по прозвищу Аль-Гази (т.е. завоеватель). В 1288 г. унаследовал от своего отца господство над турецкими ордами, населявшими Малую Азию. Постепенно расширяя свои владения, он стал правителем независимого Турецкого государства.
Герои книги Николая Димчевского — наши современники, люди старшего и среднего поколения, характеры сильные, самобытные, их жизнь пронизана глубоким драматизмом. Главный герой повести «Дед» — пожилой сельский фельдшер. Это поистине мастер на все руки — он и плотник, и столяр, и пасечник, и человек сложной и трагической судьбы, прекрасный специалист в своем лекарском деле. Повесть «Только не забудь» — о войне, о последних ее двух годах. Тяжелая тыловая жизнь показана глазами юноши-школьника, так и не сумевшего вырваться на фронт, куда он, как и многие его сверстники, стремился.
Повесть «Винтики эпохи» дала название всей многожанровой книге. Автор вместил в нее правду нескольких поколений (детей войны и их отцов), что росли, мужали, верили, любили, растили детей, трудились для блага семьи и страны, не предполагая, что в какой-то момент их великая и самая большая страна может исчезнуть с карты Земли.
«Антология самиздата» открывает перед читателями ту часть нашего прошлого, которая никогда не была достоянием официальной истории. Тем не менее, в среде неофициальной культуры, порождением которой был Самиздат, выкристаллизовались идеи, оказавшие колоссальное влияние на ход истории, прежде всего, советской и постсоветской. Молодому поколению почти не известно происхождение современных идеологий и современной политической системы России. «Антология самиздата» позволяет в значительной мере заполнить этот пробел. В «Антологии» собраны наиболее представительные произведения, ходившие в Самиздате в 50 — 80-е годы, повлиявшие на умонастроения советской интеллигенции.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.