Маттерхорн - [91]

– Ты не попадёшь в ад. Ты там уже был. Попроси у господа прощения, – Кортелл осторожно вылил пригоршню воды на голову Паркера.

– Не могу.

– Тогда я попрошу. – Кортелл в третий раз окропил голову Паркера. Он положил свою каску Паркеру на живот. Потом склонился над каской, сложил руки и закрыл глаза. – Господи Иисусе. Добрый боже. Ты знаешь этого человека, Дуэйна Паркера, который вот-вот предстанет пред тобой. Он был хорошим человеком. Он видывал скверные времена. И теперь он просит тебя всем своим сердцем простить его, чтобы он мог приблизиться к тебе и твоему величию. Господи Иисусе, я знаю, что ты меня слышишь, даже здесь, на этой реке. Аминь.

Кортелл снял каску с живота Паркера и надел себе на голову. Он положил ладонь на грудь Паркеру и стал медленно водить ею.

– Ты же знаешь мою сестрёнку, – сказал Паркер, – она капитан группы поддержки… в своей школе. Она теперь живёт у нашей двоюродной бабушки. – Паркер часто дышал. – Скажи ей… скажи ей, что я мало говорил ей хорошего… но я любил её, да. Скажи ей, Кортелл.

'Скажу. Не волнуйся. Она узнает'. Кортел запел гимн.

Ни Фредриксон, ни Меллас такого не слыхали: 'Глубока река, господи… хочу перейти её и вступить в землю обетованную… туда, где мир и покой'.

Меллас зачерпнул напиться воды. Но лишь смотрел, как она утекает меж пальцев. Потом закрыл глаза ладонью, прижав мокрые пальцы ко лбу, чтобы скрыть свои слёзы.

Они смотрели на восток и ждали первый луч, старясь расслышать стрекотание вертолёта. Перед самым рассветом тело Паркера забилось в конвульсиях и, пока все трое удерживали его и не давали захлебнуться, он умер. Чалланд был ещё жив, когда по узкому ущелью, борясь с изменчивыми воздушными потоками и разбрызгивая за собой воду, словно гидроплан, прилетел вертолёт-эвакуатор. Он забрал с собой два тела, не успевших прожить на планете и двадцати лет, одно живое и одно мёртвое.

В тот же день пришло сообщение, что болезнь называется церебральной малярией. Её переносчиками являются изолированные виды москитов, обитающие только в горах, и обычные лекарства против неё не действуют. Вероятность заражения была высока, потому что в роте москиты кусали и всех остальных. Казалось, болезнь и безумие неотступно преследуют Мелласа.

В тот день рота прошла только три с половиной километра. Тонкая голубая линия на карте оказалось бурным потоком на местности. Он бежал в узком ущелье меж крутыми утёсами, на нём то и дело попадались неожиданные водопады, отчего приходилось использовать верёвки. Это был единственный путь в образуемую горами подкову, в которой прятался исток потока; одну из этих гор генерал или какой-то штаб-офицер и нарёк 'Скай-Кэпом'.

Фитч чувствовал, что для остановки на ночёвку лучше всего выбираться из ущелья. Блейкли и Симпсон не соглашались. Они только что отсидели на пятом кряду совещании полкового штаба, на котором им пришлось объясняться, почему рота 'браво' не находится там, где ей приказал находиться Малвейни. Приказ поступил через авианаводчика: 'Ни под каким предлогом не отклоняться от линии следования'.

Покинуть ущелье и лгать о своём местоположении было смерти подобно. Артиллерия могла предположить, что рота находится в другом месте, и обрушить снаряды на неё. Из-за того, что рота вытянулась вереницей в ущелье, в котором не было возможности ни сформировать окружность оборонительной позиции, ни окопаться среди камней, Фитч считал, что у него не было иного выбора кроме как продолжить движение. В час ночи парень из взвода Кендалла поскользнулся на круто вздыбленном мокром валуне. Раздался удар, за ним – всплеск и приглушённый стон. Он сломал левую берцовую кость, и обломок её вышел наружу, прорвав кожу. Фитч приказал Релснику 'потерять' связь, даже если батальон заставит авианаводчика служить передаточным звеном. Они будут ждать до утра.

Позиция роты была настолько ненадёжна, что ни Хок, ни Меллас не смогли заснуть. Всю ночь они просидели на валуне, прижавшись друг к другу и трясясь в сырой одежде. Гамильтон же спал на камнях рядом ними, не замечая, что ботинки его в воде.

– Только представь, – сказал Хок. – Это первое использование колонны в обороне. Мы все получим работу в Военно-морском колледже. Попадём в военную историю.

– Этого-то я и боюсь, – сказал Меллас. – Попасть.

Вокруг громоздились скалы. Луна временами являлась из-за облаков, и холодный ветер дул в спины. Разговор то вспыхивал, то затухал. О девушках, которых знали. О том, что будут делать после возвращения. О строительстве крепости на Маттерхорне и уходе из неё. О том, лучше ли 'Роллинг Стоунз', чем 'Битлз'. О чём угодно, только не о церебральной малярии.

– Ты слышал, что Паркер пытался убить Кэссиди? – спросил Меллас.

– Угу. Шулер мне сказал. Конец грёбаной роте. Кэссиди отнекивается. Говорит, что всё это дерьмо связано с властью чёрных, что Паркер просто хотел повыпендриваться.

– Ты веришь Кэссиди?

– Я верю Паркеру.

– Будут проблемы? – спросил Меллас.

– Не знаю. Многое зависит от того, действовал ли Паркер сам по себе.

– Ты имеешь в виду Китайца?

– Я имею в виду Китайца, если только Паркер действовал не сам по себе.