Маттерхорн - [55]
Рота продвигалась толчками, рация попеременно приказывала то стоять, то идти. Рота двигалась как гусеница, создавая где-то посередине сокращение, затем медленно вытягивалась, пока один боец не терял из виду другого. Тогда вперёд или назад – до ближайшей рации – летело сообщение: 'Разрыв в колонне'. Радист вызывал передовой взвод: 'Стойте. Мы вас потеряли'. Все останавливались. Люди закипали от злости.
Потом тыл колонны наваливался на парней, которых остановили. Сообщение летело вперёд или назад – до радиста: 'Контакт восстановлен'. И передняя часть гусеница вслепую двигалась дальше. Неторопливо каждая её часть чувствовала рывок впередиидущей части, и каждый морпех снова продолжал путь короткими и медленными шагами, едва выдирая ботинки из грязи. В это время задняя часть сбивалась в кучу и останавливалась. К тому времени, когда конец колонны рассредоточивался и двигался дальше, впереди снова появлялся разрыв.
– 'Браво-раз', это 'браво', – Отрывистое сообщение рации закончилось треском статического электричества, когда Поллак нажал кнопку передатчика. – 'Альфа' сообщает, что они от четырёхсот до пятисот метров от зоны, поэтому вы должны быть где-то рядом с ними. Приём.
– Понял вас. 'Браво-раз' – конец связи.
Гамильтон посмотрел на Мелласа. В тишине слоновой травы Меллас слышал весь разговор, хоть Гамильтон один пользовался трубкой. Меллас кивнул и двинулся к Коннолли, который был четвёртым номером. ' 'Альфа' близко', – прошептал он. Коннолли передал сообщение капралу Аррану, который шёл рядом с Пэтом с завидным дробовиком двенадцатого калибра наизготовку. Ванкувер, который шёл перед Пэтом и Арраном, полностью скрылся из вида в узких петляющих пределах топкой тропы.
Напряжение росло. Лишь доля секунды имелась, чтобы определить, является ли слабое движение на тропе впереди дружественным или нет. Неправильное решение означало либо твою смерть, либо смерть товарища-морпеха в идущем навстречу отряде. Рота впрессована в туннель из травы, небо видно только прямо над головой, света почти никакого. Ванкувер едва смел дышать. Пэт нервно прядал красноватыми ушами, чувствуя напряжение морпехов. Вдруг серебристая шерсть встала дыбом, хвост вытянулся, нацелился нос, уши повернулись вперёд. Меллас отдал команду сесть. Колонна молча опустилась в траву. Ванкувер лёг рядом с тропой, направив винтовку на её изгиб. Все ждали, кто появится из-за поворота: морской пехотинец или солдат СВА. Вскоре головная огневая группа услышала, как кто-то поскользнулся в грязи. Последовали несколько шагов. Затем наступила жуткая тишина. Ни движения. Ни звука.
Коннолли, подняв брови, повернулся к Мелласу. Меллас кивнул 'давай!'. Коннолли прошептал: 'Эй, 'альфа'! Здесь 'браво''.
В ответ раздался шёпот: 'Эге, чувак! Как я рад тебя слышать!' Голос зазвучал чуть громче: 'Они там. Я только что слышал роту 'браво''. Головной 'альфы' осторожно выскользнул из-за поворота, припадая к земле и шаря глазами. Ванкувер поднял руку, и парень расслабился. Снял предохранитель винтовки с автоматического режима. Он осунулся, раны на лице от тропической язвы выглядели очень плохо. Волочась мимо безмолвных морпехов роты 'браво', он даже не улыбнулся. Вскоре другой боец появился за ним из-за изгиба, потом следующий. Наконец, вышел радист. Рядом с ним шёл высокий, худой молоденький лейтенант в прилипшей к телу камуфляжной форме. Его потряхивало от озноба. Он остановился перед Мелласом, пропуская свой взвод мимо.
– 'Чарли' ещё в зоне? – Голос был усталым и хриплым.
– Кое-кто оставался, когда мы уходили, – ответил Меллас. – К этому моменту они, должно быть, уже все убрались на ВБВ. Я не слышал, чтоб прилетали другие птицы.
– Они, наверное, забыли, что мы ещё здесь. Блядь. Сначала говорили, что 'чарли' идёт на Маттерхорн, а мы на Эйгер. Потом мы слышим, что все идут на ВБВ. Там какой-то нехилый замес у Камло. А сейчас приказ нам снова выдвигаться на Эйгер. Хрен там, если я в курсе. Эй, а ты знаешь грёбаного ирландца Джека Мэрфи?
– Встретил его.
– Он должен мне бурбона на пятьдесят зелёных. Говорил, что нельзя натянуть нас хуже, чем на операции в ДМЗ. Есть сигаретка?
– Нет, прости.
Гамильтон как бы между делом достал пачку, открыл и предложил по сигарете лейтенанту и его радисту. Руки у них дрожали, когда они благодарно прикуривали. Пренебрежение безопасностью потрясло Мелласа. Человек мог за мили почуять сигаретный дым. Высокий лейтенантик выпустил большое облачко и вздохнул. Он обратился к одной из усталых фигур, проходящих мимо: 'Кто тащит херова жмура?'
– Не знаю, сэр.
– Жопа. – Он обернулся к Мелласу. Чуть не валясь с ног от усталости, он сделал ещё одну долгую затяжку. – Мы не ели четыре дня. – Это было скучное искреннее заявление. Сразу после этих слов из-за поворота тропы вышли четыре морпеха. Они несли тяжёлую ношу в плащ-палатке между двух жердей. Один был зол, трое других шли словно в оцепенении, с осунувшимися, мокрыми и грязными лицами. Белая, немного опухшая рука высовывалась из плащ-палатки. Тяжело дыша, носильщики опустили ношу на землю. Плащ-палатка меж двух жердей раскрылась, выставив обнажённое тело. Сердитый морпех словно выплёвывал слова между хриплыми вдохами.
«Сотворение Святого» — необычный роман, открывающий читателю новую грань таланта Сомерсета Моэма. Произведение, основанное на «Истории Флоренции» Никколо Макиавелли, погружает читателя в эпоху средневекового города, — время политических и финансовых интриг влиятельных семейств, скандальных любовных связей и удивительного расцвета науки и искусства. Главным героем увлекательного романа «Тогда и теперь» стал известный государственный деятель и легендарный авантюрист Никколо Макиавелли, вступивший в смертельно опасную игру со скандально знаменитым «злым гением» Чезаре Борджа.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
Последние годы правления Иоанна Грозного. Русское царство, находясь в окружении врагов, стоит на пороге гибели. Поляки и шведы захватывают один город за другим, и государь пытается любой ценой завершить затянувшуюся Ливонскую войну. За этим он и призвал к себе папского посла Поссевино, дабы тот примирил Иоанна с врагами. Но у легата своя миссия — обратить Россию в католичество. Как защитить свою землю и веру от нападок недругов, когда силы и сама жизнь уже на исходе? А тем временем по уральским рекам плывет в сибирскую землю казацкий отряд под командованием Ермака, чтобы, еще не ведая того, принести государю его последнюю победу и остаться навечно в народной памяти. Эта книга является продолжением романа «Пепел державы», ранее опубликованного в этой же серии, и завершает повествование об эпохе Иоанна Грозного.
Книга рассказывает о герое гражданской войны, верном большевике-ленинце Бетале Калмыкове, об установлении Советской власти в Кабардино-Балкарии.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
В книге рассказывается о трагической судьбе Лыжного егерского батальона, состоявшего из норвежских фронтовых бойцов и сражавшегося во время Второй мировой войны в Карелии на стороне немцев и финнов. Профессор истории Бергенского университета Стейн Угельвик Ларсен подробно описывает последнее сражение на двух опорных пунктах – высотах Капролат и Хассельман, – в ходе которого советские войска в июне 1944 года разгромили норвежский батальон. Материал для книги профессор Ларсен берет из архивов, воспоминаний и рассказов переживших войну фронтовых бойцов.