Маттерхорн - [176]

Гамильтон принял.

Меллас лёг поближе к Джейкобсу и Джексону. Ждали. Мелласу снова захотелось облегчиться по-большому. Было такое ощущение, что кишечник полон мокрыми бумажными салфетками.

Джексон чувствовал, как рация вдавливает грудь в землю. От этого стало трудно дышать, но в то же время было хорошо, что его так тесно прижали к почве. Странное насекомое проползло перед носом. Джексону пришло на мысль, что в мире насекомых события сегодняшнего дня останутся незамеченными. Его мозг переключился на родину, на семью, на соседей в Кливленде. Вот он несёт обед отцу в принадлежащую Мо мастерскую 'Колёса и покрышки'. Вот матушка пересмеивается с клиентами, укладывая им причёски в парикмахерской Билли 'Стрижка и завивка'. Как и насекомое, они тоже жили в другом мире.

Меллас опять связался с Гамильтоном. Тот по-прежнему был в нескольких сотнях метров от точки назначения. Это рассердило Мелласа, и он не преминул сообщить об этом Гамильтону. Он связался с Фитчем: 'Чёрт возьми, где наши сраные самолёты?'

– Я не знаю, 'пятый'. Конец связи, – оборвал Фитч.

Меллас отполз назад. Джексон за ним. Они медленно двинулись позади длинной линии морпехов. 'Ожидаем 'змей' и напалм, – говорил Меллас парням, касаясь их плечей. – Мы ждём самолёты. Они сожгут гору бомбами ко всем чертям'. Парни стали менее напряжены. Они с Джексоном добрались до Кортелла. Кортелл посмотрел на Мелласа: 'Я спятил, лейтенант. Я спятивший идиот, собирающий хлопок'.

– Я тоже так думаю, – сказал, ухмыляясь, Райдер.

– Эй, чувак, – ответил Кортелл. – Здесь думаю я. Тебе, наверное, показалось, что ты командир отделения.

Райдер улыбнулся и пожал плечами.

Джексон опустился на колени возле Кортелла, и оба занялись замысловатым приветствием, торжественно глядя друг на друга. 'Эй, брат, мы в настоящем кошмаре', – сказал, наконец, Джексон.

– Просто верь в бога, – сказал Кортелл. Оба понимали, что слова, которыми они обменялись, могут оказаться последними. – Но и держи свою херову винтовку подальше от грязи. – Они снова соприкоснулись руками, и Джексон ушёл вслед за Мелласом вдоль линии.

Меллас и Джексон вернулись на своё место рядом с Джейкобсом. На горе стояла мёртвая тишина. Воздух не колыхался. Истончающийся артиллерийский дым слегка окрашивал размётанную глину в серый цвет.

Джейкобс открыл упаковку 'Чу-Чу Черри', высыпал тёмно-красные кристаллы на ладонь и закинул в рот. Ладонь покраснела там, где пот растворил кристаллы. Он передал упаковку Джексону, который отсыпал себе немного. Губы Джексона стали красновато-фиолетовыми.

Зашипела рация: 'На подлёте 'фокстрот-виски'. Пригните херовы головы. Приём'. Сообщение передали по цепочке. Затем в уши ударил стремительный визг, и огромная масса истребителя-бомбардировщика 'Фантом' пронеслась так низко над головой, что они почувствовали турбулентный шлейф. Самолёт исчез за вершиной горы. Когда замер его звук, послышалось тарахтение одинокого автомата.

– Как же так – они ничего не сбросили? – спросил Джейк. Он достал фотоаппарат 'Инстамтик'.

Меллас пожал плечами.

Над ними пронёсся второй самолёт. Бомбы 'снейк-ай' – четыре крошечных яйца, тёмных на фоне серого неба, – вывалились из его нутра. Бомбы распустили четырёхлепестковые хвосты, и те приостановили их быстрый полёт, позволив самолёту безопасно миновать опасность до их падения на землю.

Бомбы взорвались на другой стороне горы, не причинив вреда. Меллас постоянно висел на рации: 'Тупые мудаки бомбят не то место. Передай им, пусть сбрасывают 'пятисотки'. Приём'.

– Слышу тебя, 'браво-пять', – отвечал Фитч. – Передадим. Конец связи.

Ещё один 'Фантом' загремел над головой. Меллас в недоумении наблюдал, как ещё четыре бомбы безобидно пропали из вида.

– Чёрт возьми, Шкипер, они мажут по грёбаной горе! – заорал Меллас.

Гудвин тоже висел на рации: 'Пожалуйста, ради всего святого, скажи им, что они бомбят не те цели. Если они не разобьют эти блиндажи, то нас размажут. Приём'.

Меллас откинулся на землю. Опять с оглушительным рёвом самолёты пролетели над головой. Опять впустую потратили драгоценный груз на джунгли.

Джейк обернулся и посмотрел на Мелласа дикими от разочарования и страха глазами.

– Какого хрена я-то могу поделать? – почти заорал не него Меллас.

Фитч умолял радиста капитана Бэйнфорда. В конечном счёте, сам Бэйнфорд взял трубку: 'Сообщаю, что один из лётчиков докладывает о втором заходе. Приём'.

– Мне всё равно, пусть докладывает хоть о том, что разнёс патронный завод Славной революции. Вы по цели не попадаете. Приём.

– Послушай, 'браво-шесть', попробуй посмотреть на вещи с их перспективы. Они летят со скоростью пять сотен миль в час, стоит туман. Да это адская работа. Приём.

– Ты наведёшь их на грёбаную цель или я открою по ним огонь, и да поможет мне бог. Приём.

– Мы посмотрим, что можно сделать. 'Большой Джон-один-четыре' – конец связи.

Пролетел один самолёт, лишь в нескольких сотнях метров над ними. Вывалились два длинных сосискообразных цилиндра. Это был напалм.

Перелетев со скоростью 500 миль в час через вершину горы, цилиндры упали неизвестно где и бессмысленно выжигали джунгли горящим желеобразным химсоставом. Прилетел второй самолёт. Одна из его канистр упала на вершину горы как раз посередине круга блиндажей. Оранжевое пламя вперемежку с чёрным дымом прокатилось по тёмной почве посадочной площадки Маттерхорна. Вот только выжигать на ней было нечего.