Маттерхорн - [167]

Как обычно, комбинация саркастического бостонского выговора Хока и его природного сочувствия полностью расположила к нему людей. Он, однако, всё время поглядывал за взлётную полосу, высматривая просветы в погоде.

Примерно в 15:00 он увидел просвет. Нескончаемый дождь перестал, и вскоре он уже видел подножия гор приблизительно в километре от взлётной полосы. Он встал и побежал к вертолётам СН-46, стоявшим на краю взлётно-посадочной дорожки, и поднял парня из экипажа, который спал внутри.

Несколько минут у него ушло на то, чтобы уговорить человека связаться с лётчиками. В какой-то момент тот спросил Хока, кто он такой, его мать.

– Я капитан Теодор Хок, помощник начальника оперативного отдела двадцать четвёртого полка, – соврал Хок, – и разрази меня гром, если ты срочно не вызовешь лётчиков к этим вертушкам, я поставлю тебя вместе с ними пред полковником Малвейни объясняться, почему они позволили одной из его рот погибать из-за того, что не подкинули ей боеприпасов, когда мы о них просили.

– Слушаюсь, сэр, – отвечал служивый. К этому моменту появились ещё несколько членов экипажей, которые молча наблюдали за сценой. – Я не знаю позывного офицерского клуба, сэр.

Прошло несколько минут, но парень нашёл и частоту, и позывной и обеспокоил скучающего бармена. После недолгого замешательства по поводу того, кто вызывает и зачем, по рации, которую парень установил в режим громкоговорителя, раздался голос: 'Какого хрена тебе надо, Уивер?'

– Сэр, здесь у меня помощник Третьего из двадцать четвёртого полка интересуется, почему мы не взлетаем. Приём.

– Скажи сукиному сыну, что мы не взлетаем, потому что грёбаные тучи покрыли все скалы. Приём.

– Э, сэр, он возле меня и слушает. Приём.

Последовала пауза. 'Кто он? Приём'.

– Он, э, капитан Хок, сэр. Оперативный отдел двадцать четвёртого полка морской пехоты. Приём.

– Капитан? Дай-ка его на связь. Приём. – Голос звучал самоуверенно.

Хоку передали наушники с микрофоном. 'Какого хрена здесь происходит, капитан? Это майор Рейнольдс'.

Будь он в самом деле капитаном, его превзошли званием. Назвался груздем – полезай в кузов. 'Сэр, у меня рота морской пехоты нуждается в пополнения, и погода улучшилась. Полковник Малвейни приказывает, чтобы эти птицы взлетали прямо сейчас'.

– Капитан, погода не улучшилась. Я слежу за нею прямо отсюда и прямо сейчас. И эти птицы не взлетят до тех пор, пока задержку по погоде не снимет Группа. И мне всё равно, какую херню там про себя думает полковник ворчунов. Я здесь рискую машиной в несколько миллионов долларов. Ясно? Приём.

Хок не ответил. Раньше он уже слышал дерьмо о 'машинах стоимостью в несколько миллионов долларов'. Он отдал наушники летуну и помчался через взлётную полосу к офицерскому клубу. Через три минуту он влетел внутрь, обливаясь потом из-за плащ-палатки. Головы оторвались от напитков, костей и карт и повернулись в его сторону. Лётчиков было нетрудно определить. Четыре человека, все в лётных костюмах, сидели за одним столом. Играли в бридж.

Он подошёл к столу. 'Кто из вас майор Рейнольдс?'

Грузный человек с красным лицом откинулся на стуле и посмотрел на Хока: 'Я майор Рейнольдс. – И добавил язвительным тоном, – Капитан Хок, я полагаю?'

– Сэр, я уже вижу подножия гор. Это один километр видимости.

– А я вижу около сотни футов этих грёбаных гор, и эти сто футов видимости – вверх, – ответил Рейнольдс, показывая на потолок. – И это здесь, на двухстах пятидесяти футах от уровня моря. Ваша грёбаная рота на высоте свыше пяти тысяч футов над уровнем моря. Ни хрена не выйдет, капитан. Пока не получим допуск к визуальным полётам и по погоде от 39-й авиагруппы.

– Вы никогда не узнаете, как там, на пяти тысячах футов, пока не отправитесь туда.

– Мне не нужно туда отправляться, чтобы знать как там дела. Час назад мы посылали метеоразведчика: густой туман отсюда до грёбаной Бирмы. – Он посмотрел на товарищей с лёгкой усмешкой. – Мы постоянно контактируем с капитаном Бэйнфордом из первого батальона, это его парни там, а не ваши. У него на месте тоже есть авианаводчик. Между нами, я думаю, мы сделаем работу, – он чуть помедлил, – как только станет возможно. А сейчас любезно позвольте нам, капитан, вернуться к своему полёту.

Ярость боевого пехотного ветерана захлестнула Хока. Рука потянулась к пистолету, но тот был спрятан под плащ-палаткой. Факт, что придётся откидывать плащ-палатку и доставать оружие, немного охладил его. Отчего-то он представил себе Хиппи с М-60 на груди поверх бронежилета, продирающегося сквозь лес на искалеченных ногах. Выдохни, подумал он. Он выдохнул. Потом снова подумал. Потом нырнул.

– Я не капитан и не помощник Третьего в полку. Я лейтенант Хок, класс S-3 'зулу', бывший заместитель командира роты 'браво'. У моих ребят кончилась вода и боеприпасы, и они там гибнут. Им нужна помощь. – У всех четырёх лётчиков глаза чуть на лоб не полезли. – Я ни хрена не смыслю в полётах, но я знаю, как попытаться. Вы, парни, так и будете здесь сидеть, играя в карты, или всё-таки попробуете?

Наступило долгое молчание. Пилоты лучше Хока понимали, что от них требуется. В таких условиях полёт идёт почти вслепую над верхушками деревьев, потому что это единственное воздушное пространство, в котором они могут видеть; малейшая ошибка в навигации, один миг невнимания, малейшее температурное отклонение, превращающее прозрачный воздух в непроницаемый туман, и они увидят склон горы за секунду до того, как она убьёт их вместе со всеми морпехами на борту.