Матросская революция - [41]

А 13 мая в Кронштадте произошло событие, получившее название «Кронштадтского инцидента». Суть «инцидента» заключалась в том, что кронштадские матросы не пожелали выполнить распоряжение комиссара Временного правительства, который попытался самолично назначить начальником гарнизонной милиции своего протеже. Заметим, что начальник милиции отвечал за порядок в Кронштадте и имел для этого большие полномочия. Поэтому немудрено, что матросы, усмотрев в распоряжении правительственного комиссара ущемление своих прав не только в настоящем, но и в будущем, отреагировали на это весьма резко.

13 мая исполком Кронштадтского Совета принял постановление: «Единственной властью в городе Кронштадте является Совет рабочих и солдатских депутатов, который по всем делам государственного порядка входит в непосредственный контакт с Временным правительством...»

Может быть, на этом бы все и закончилось, но 16 мая во время утверждения резолюции исполкома в Совете эсеры снова перешли в наступление и внесли в постановление важную поправку: «.. .по делам государственного порядка входит в непосредственные сношения с Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов». За принятие данной поправки единодушно проголосовали представители всех левых партий в Кронштадтском Совете, за исключением нескольких меньшевиков и беспартийных. Кроме этого эсеры требовали не только фактически установления матросской независимости в Кронштадте, но и немедленную посылку вооруженных матросских агитаторов по всей России.

Таким образом, если в первом варианте постановления кронштадтцы, хотя и объявляли себя единственно законной властью на острове, но все же признавали в масштабах государства верховенство правительства, то во втором варианте они уже полностью проигнорировали правительство, декларировав, что по государственным вопросам будут общаться исключительно со своими коллегами из Петрограда. Более того, матросы с подачи эсеров были готовы поднять против правительства и российские регионы. Фактически Кронштадт декларировал не только непризнание Временного правительства как законной государственной власти, но и пытался спровоцировать на открытое противостояние с ним всю остальную Россию. Заметим, что была лишь середина мая 1917 года, т.е. с момента начала революции не прошло и трех месяцев, а новая государственная власть уже продемонстрировала свою полную беспомощность перед Балтийским флотом. Налицо был крупный успех левых партий. Эсеры, анархисты и большевики могли праздновать достаточно серьезную победу в своем противостоянии с высшей властью.

Как знать, возможно, принятое кронштадтскими матросами постановление так и осталось бы на бумаге (мало ли резолюций подобного толка принималось в то время!), но вокруг решения крон-штадцев подняла страшный шум правительственная и либеральная печать, что фактически и создало сам «инцидент». По страницам газет ходили сенсационные сообщения об образовании самостоятельной «Кронштадтской республики», о подготовке кронштадтских кораблей к обстрелу Петрограда, о выпуске там собственных денежных знаков и т.п. Это было неправдой, но это будоражило умы обывателей и еще больше настраивало их против балтийских матросов, которые теперь выглядели не только как садисты-убийцы, но и как изменники Отечества и сепаратисты. При этом пресса в подстрекательстве матросов обвинила почему-то одних большевиков. Эсеры в силу своих связей в том же правительстве остались в тени.

Заметим, что впоследствии в советские время историки, естественно, приписали написание антиправительственной резолюции себе, игнорируя реальных ее авторов — эсеров. Но тогда только что вернувшийся из-за границы вождь большевиков В.И. Ленин, очень негативно отреагировал на появление левацкой инициативы кронштадцами. И это при том, что в связи с «инцидентом» авторитет большевиков (как, впрочем, и эсеров) в Кронштадте значительно вырос. После падения популярности большевиков среди матросов в период апрельского кризиса это было большим тактическим успехом. Объективно, майское выступление кронштадцев явилось одним из факторов того, что к осени 1917 года большевики оказались на пике своей популярности среди матросов и смогли извлечь из этого для себя максимальную пользу. В своих мемуарах Ф.Ф. Раскольников считает, что отрицательно к кронштадтской резолюции В.И. Ленина во многом настроил А.В. Луначарский, который 16 мая в Кронштадтском Совете произносил речь против анархизма. По мнению Л.Д. Троцкого, В.И. Ленин считал, что кронштадтцы приняли резолюцию о непризнании Временного правительства, «зарвавшись». Л.Д. Троцкий оценивал его отношение к ним как «суровое». Но, честно говоря, кронштадтцам было глубоко плевать, что думал о них В.И. Ленин. Это большевики нуждались тогда в матросской поддержке, а не наоборот!

В книге воспоминаний «Кронштадт и Питер в 1917 году» Ф.Ф. Раскольников писал: «Митинг на Якорной площади бьш в полном разгаре; тов. Луначарский с горячим воодушевлением произносил страстную речь, когда к трибуне, у которой стояли С. Рошаль и я, сквозь густую толпу протискались прибежавшие из Совета товарищи, которые сообщили новость, поразившую нас своей неожиданностью. Оказалось, что после нашего ухода, при обсуждении вопроса о Пепеляеве, Советом была вынесена резолюция об упразднении должности назначенного сверху правительственного комиссара и о принятии Кронштадтским Советом всей полноты власти исключительно в свои руки. Это постановление в первый момент поразило нас своим непредвиденным радикализмом. Дело в том, что в то время наша партия, выдвигавшая лозунг о переходе власти в руки Советов во всероссийском масштабе, в Кронштадтском Совете была еще в меньшинстве. Вот текст резолюции: “Единственной властью в городе Кронштадте является Совет рабочих и солдатских депутатов, который по всем делам государственного порядка входит в непосредственный контакт с Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов”»