Матриархия - [97]

- Откуда он у тебя? - улыбнулся я. - Мой карандаш... Точнее, похож на мой старый.

- Бери.

- Нет, где ты его нашел?

- Где нашел - там уж нет, - фыркнул Вениамин. - в твоем подсознании зашифрован ключ. Но ты сам не должен его увидеть. Слушай, ты не читал в детстве мифы и легенды древней греции? Минотавр, Персей, в частности?

- У тебя точно не болит голова? - я попробовал подушечкой большого пальца острие, повел по шероховатому дереву.

- Слушай... Вот твое главное оружие, - он кивнул на карандаш.

- Мамонта завалю, думаю, - протянул я. - Погоди, причем тут Геракл?

- Сейчас не время для шуток, - отмахнулся он. - Не про Геракла я говорю, а про Персея.

- И все-таки, что там со стигматом, - поморщился я, пытаясь дотянуться до того самого места, заветного - между лопаток. Больше всего горело как раз там, а ведь раньше выше поясницы не поднималось. Неужели и впрямь узор «вырос»? Собственно, горело и раньше, в предыдущие дни, но я как-то не особо обращал на это внимание. Да ведь и не заглянешь, на спину-то. В детстве, помню, пытался сцепить на спине руки, в замок - и то с трудом получалось. - Посмотришь еще? Может, считаешь какую-то дополнительную информацию? Моделирование какое-то...

- Дело не в этом. Королева - все равно, что эта тварь, медуза Горгона. Только обращает она в камень не людей, а их сознание. Она должна увидеть свое отражение, и только ты сможешь подставить ей «зеркало», понимаешь? Она должна обратить на себя свое влияние, Ром!

Завертелся ключ в замке. По спине сразу побежали мурашки, а кожу на спине прямо покалывало чувствительно.

На пороге возник жирдяй. Черная майка натянута поверх плотной куртки, которая топорщилась комками. На лице жирдяя бродила ухмылка, а на животе красовалась желтая рожа, с глазами-крестиками.

За спиной толстяка маячил тип, с сильно выдающейся вперед нижней челюстью, и тускло поблескивающим «калашом» в руках.

- Привет, ребятки, - кивнул он нам. - Как делишки?

- Лучше не бывает, - ответил я, все еще переваривая речь Вениамина. Что он имел в виду? Персей, Горгона... Не иначе, у него съехала крыша. Писатель то же еще, фантаст.

- Королева ждет тебя, - рожица на майке жирдяя как будто подмигнула. - Давай, на выход.

Я оглянулся на Вениамина. На спине продолжали гореть «иероглифы-стигматы».

Королева ждет. Ну, если ждет...

Когда мы шли по коридорам, в компании толстяка-фаната «Нирваны», и бугая с выпяченной челюстью, меня охватило дежа вю.

Все холоднее и холоднее, и сырость, сырость опять...

***

Оранжевые языки лизали небо, бензин тек по асфальту, и радужная лужа тут же вспыхнула. Айзек заслонился ладонью от зарева, пахнуло мазутом и гарью. Огонь порыкивал, схлестнувшись с ветром.

- Бред какой-то... - прошептал Пантелеев. - Всякое видал в жизни, но такое... От чего ж они с ума сходят?

Рамис что-то бормотал на своем, губы как резиновые, Сандро все посмеивался.

- А если бы в грузовике была наша малышка?

Айзек оглядел «командиров». Они и еще сейчас еще не все поняли. Людей собрали, это хорошо, но не понимают, что чем ближе...

И вот второй грузовик за сутки. Плюс, десять человек застрелилось, а еще трое занялись членовредительством, и истекли кровью.

- Поражающие факторы ядерного оружия, - сказал Сандро, - всем известны?

- Сейчас не время, - оборвал Пантелеев.

- Мы не будем брать... Нет! Я не согласен! - Рамис ударил себя кулаком в грудь. - Надо быть дауном, чертом последним, чтоб бомбу с собой брать! Она рванет, жи! Надо подальше отнести, а то все... Всех, кого мы собирали, они жи на воздух полетят! - он сбивался, с трудом находил нужные слова, то и дело вставляя гортанные возгласы, и Айзек глядел на него с легкой улыбкой.

«Генеральный штаб» в поле, возле трассы. Полыхал грузовик, коптила резина, и кто-то из солдат все еще пытался потушить горящий остов, зашвыривая его землей. Чуть поодаль с криками носился силуэт, объятый пламенем. В небо плыли клочья черного дыма, с хлопьями от сгоревшей резины, едкий запах выдавливал из глаз слезы, и от него спирало горло.

Силуэт носится и только усугубляет этим положение: ему бы упасть и кататься по мокрому асфальту. Вопли силуэта взрезали барабанные перепонки, и солдаты сбивали с него пламя брезентом - тоже ошибка.

Но вот силуэт упал и затих.

Дурачье, наконец, догадалось залить его водой. Лохмотья одежды зишипели, вплавляясь в кожу, силуэт взбрыкнул ногами, а его все поливали.

Колонна стоит. До Королевы километров сорок, не больше, а «войско» замерло всей кавалькадой. В воздухе витал гул, какой можно услышать возле трансформаторной будки, ветер разносил запах сгоревших котлет. Айзек проглотил слюну, и поморщился. Кажется, уже лет сто назад он не то что ел, а хотя бы видел отбивные или те же котлеты.

Гудение вилось над головами, висело, как назойливая туча комаров.

- Видите, я же говорил, - Айзек пожал плечами. Выдержка, выдержка. - Чем ближе, тем хуже. Дальше ехать опасно, пойдем пешком. Тут не так уж далеко, и как мы поняли, у каждого человека свой запас прочности, что ли.

- Мы вообще никуда не пойдем! - заорал Пантелеев, брызгая слюной. - Мы только людей губим, понимаешь ты?!

- Отпусти.