Матриархия - [112]

- Не откажусь. Слушай, ты мне, не веришь что ли?

- Я и себе порой не верю, - хохотнул Юрец. - Не знаю. Фантастично звучит, сам подумай. Вот так взял и убил страшную Королеву, которая всем заправляет? Это ж не роман тебе какой. Может, подсыпали они тебе в еду что-то? А взрыв откуда?

- Айзек пронес бомбу, - сказал я, уже и сам себе не веря.

- Это тот парень, про которого твердили на каждом углу? Мессия? Собственноручно принес бомбу и подорвал Королеву? - протянул Юрец и передал мне жестянку, от которой несло мокрым веником. Я даже не стал спрашивать, что Юрец именует чаем.

- Ладно. Я тебе говорю все, как было.

- В твоем понимании. Может, никакой Королевы и нет вовсе. Может - ты сам Королева, а? - Юрец ткнул меня кулаком.

- Пускай так. Но я видел его, Айзека.

- И я тебе верю, - кивнул Юрец. - Я верю, что ты видел, и давай на этом закончим разговор. Какая разница, что там, верно? Если город стерт с лица земли, как ты говоришь, ну и эти вот наши ожоги, общий подъем температуры, чувствуешь же, как стало здесь влажно, почти как в бане? Все это недвусмысленно намекает на то, что взрыв был достаточно мощный. Рвануло как надо, вот что. Отсюда вывод: здесь мы в относительной безопасности. Но это пока.

- Угу, - бормотнул я. Как будто в сон провалился. А ведь правду говорит Юрец. Кого и как я обезвредил? И обезвредил ли? Во всяком случае, вряд ли бы Азйеку дали взорвать бомбу вот так запросто. Юрец ведь не может знать всего на свете, сидючи в этой дыре. Посмотрим, увидим. Главное - живы.

- У меня тушенка тут, еще есть фасоль в банках, в соусе - отпад! Хлеба, правда, нет. Мне его не хватает жестко. Хлеб - всему голова. Так отец говорил...

Юрец шмыгнул носом, и у меня перед глазами встали стены его дома тогда, в День Первый. Родители, кровь, худенькая Оля, с перепачканным лицом. Я еще подумал сначала, что ей лет двенадцать.

- Есть и к-ха... другие. Другие Королевы. Они всего лишь передают программу, как антенны. Мы с Веней это обсуждали, и знаешь, похоже на правду. Это же не американский блокбастер - уничтожил главного злодея и все закончилось.

- Юра, вот не надо этого дерьма, насчет других Королев. Если есть и другие, то проще... проще повеситься прямо сейчас!

- Или отрезать себе яйца, как эти лунатики, - хмыкнул Юрец. - Ладно, я ж тебя не стращаю. Просто, высказываю предположения. Ну все, нагрелось вроде, кха-кха.

Несмотря на то, что разум вовсю противился тому, чтоб жрать в канализации, из рук туберкулезника (возможного), а я все-таки взял банку и стал жадно глотать горячую фасоль.

А потом ел мясо, прямо пальцами. Слюна текла как у дикого зверя, и я все жрал и жрал.

Керосинка потрескивала, но конечно, не могла разогнать сырость и сумрак. Ни вокруг, ни тем более, внутри.

***

В канализации мы провели сутки. Я все выпытывал у Юрца, мол, когда идет дождь - сильно ли здесь заливает? Он говорил, что вообще не заливает. Да и унитазами-то нынче никто не пользуется, поэтому не так уж здесь и «антисанитарийно», как он выразился.

Мы поспали, и я потащил Юрца на волю. Он сначала не хотел идти, но я молча собрал его скудные пожитки в рюкзак, и, не обращая внимания на протесты, потащил Юрца на свет.

Мы долго глазели на дым, висящий над городом. Потом я пожал плечами:

- Нет, в канализации оставаться нельзя. Я и здесь чувствую...

- Что-то такое, да?.. - Юрец поежился и передернул плечами. - Как будто следит кто. А раньше еще и гул висел в воздухе, статический такой. Я начинал к нему прислушиваться, - Юрец облизнул губы, - и слышал голоса. Только не смейся.

- Я верю. Верю.

- А куда мы пойдем? - подергала меня за рукав Риточка. - А где папа, Ромк?

- Папа... - я замялся. Юрец поймал мой взгляд. Что отвечают детям, в таком случае?

- Он умер, да? Умер? - продолжила Риточка. Глаза у нее заблестели. Хрустальная бусинка соскользнула по щеке, проделывая в грязи блестящий след.

Я так и не смог ничего ответить и почувствовал себя свиньей. И вспомнил тот последний взгляд Вени и его последние слова. Если бы я промедлил, то может... может быть, Веня остался бы жив... Но тогда с проломленным черепом лежал бы я.

Я прижал девчонку к себе и смотрел на дым. Здесь нельзя стоять, мало ли там, радиация, но мне почему-то было все равно.

***

Юрец кашлял и кашлял, ни на минуту не мог остановиться. Неделю мы бредем уже, а ему хуже и хуже.

- Сдохну скоро... - то и дело шептал он. - Вот чувствую прямо...кх-ха, кх-ГХА... блин, больно...

Мы сидели возле костра, в лесу. Очень холодно. Нашли пару спальников, по случаю, но лучше б нам попалась палатка. Хотя и на том спасибо.

Прошлой ночью вроде бы ничего, спали нормально. Юрец правда, кашлял и сипел. А я почти все время болтал. Сначала с ним, а потом рассказывал Ритке о своей маме и папе, о девушке, бабушку даже вспомнил, хотя она давно умерла. Когда у меня закончились все истории, я начал выдумывать какие-то сказки. Ритка слушала молча, изредка ковыряя в носу. Я не хотел, чтоб она думала о папе, поэтому и тараторил без умолку.

Но, кажется, она все равно думала.

- Не сдохнешь. Подумаешь - ну простыл немного.

- Хорошо хоть сны те больше не снятся. Ночью кха-кха... Тьфу ты, мерзость! Ночью, снилось, как я иду по большому, чистому лугу. Спускаюсь по долине, а внизу - ручеек, и девушка очень красивая. И я иду к ней, не боюсь совершенно... Сейчас такое уже из области фантастики, - Юрец шмыгнул носом и вновь сплюнул. - И девушка, и луг.