Я тихонько, словно боясь разбудить дремлющую тайну, откладываю кисть. Осторожно, как если бы мой взгляд был физически ощутимым, отрываю глаза от картины.
Надвигается гроза. Воздух потемнел и словно еще более сгустился. Черные тучи опустились на самые крыши. Стонут, безжалостно сотрясаемые пыльными вихрями, стволы. Пусть.
Я бросаю мимолетный взгляд на часы. О, ужас! У меня уже не остается ни минуты, мне могут помешать. Судорожным усилием воли я заставляю себя отрешиться от окружающего и вновь устремляю взгляд на миниатюру.
Солнечный луч, журчание ручья, мудрый взгляд розового коня, мелькнувший в близких зарослях единорог... Краски светлеют, становятся ярче, живее, меня обволакивает реальность нарисованного мира. Я уже слышу пересвист птиц, я уже чувствую ласковое дыхание ветерка на своем лице...
...Новый ураганный порыв ветра врывается в квартиру. Балконную дверь с размаху швыряет об стену. Жалобно звенит разбитое стекло, разлетаясь режущими брызгами. Острый синий свет взорвавшейся молнии заливает комнату... И раскатываются со стола осиротевшие кисти...
– Малыш, ты что это дверь не закрываешь? - обеспокоенно поинтересовался муж, входя в прихожую. За окнами шелестел прорвавшийся наконец прохладный ливень, неся легкость и успокоение. По тротуарам бежали мутные ручьи.
– Малыш?
Комната была пуста. Балкон распахнут, под ногами хрустят осколки выбитого стекла. Краски, еще мокрые, кисти и матрешки, сметенные со стола ураганом, раскатились по всему полу. И ни души.
Только затаенно лукав взгляд эльфини на укатившейся под самое окно матрешке. Просочившаяся дождевая вода почти смыла рисунок, но еще можно различить на миниатюре светловолосую всадницу в паутинно-зеленом плаще на сереброгривом розовом коне, что, уезжая с поляны навстречу солнечному свету, бросает прощальный взгляд в глубину далекого реального мира.
